Глаза Пенроуз распахнулись.

– Он у них, – сказал Джуд. – Где-то неподалеку.

– Ты уверен?

– Больше, чем когда-либо за всю свою жизнь.

Ее взгляд стал твердым.

– Тогда найди его. Чего бы это ни стоило. Это наш долг, и мы все с радостью отдали бы жизни, чтобы это случилось. Флот Ордена в порту. Доставь его на один из наших кораблей.

Джуд колебался. Он не хотел снова бросать стражу. Но Дар пророка был неоспоримой силой внутри его, эхом повторяя слова Пенроуз: «Найди его. Чего бы это ни стоило».

Он отвернулся от нее и заметил Иерофана, опускающего свой факел на землю.

Джуд не раздумывал, он просто отреагировал, отскакивая назад. На его глазах ожило пылающее белое кольцо огня вокруг членов Ордена. Стена Божьего огня отделяла их от Джуда.

Бросив последний взгляд на светящееся решимостью лицо Пенроуз, он повернулся и встретился глазами с Иерофаном.

Тот был лишен всякой защиты, свидетели вокруг него отвлеклись на неожиданную схватку. Взгляд Иерофана цеплялся за Джуда, словно он точно знал, какие мысли проносятся в его голове. Как легко было бы толкнуть Иерофана в пламя и обратить его же оружие против него самого.

Но зов пророка стучал в Джуде еще громче прежнего, требуя ответа. Джуд отвернулся от Иерофана и побежал, прокладывая путь через других свидетелей и стражников, пока не выбежал из дверей маяка.

Эхо криков и шагов преследовало его, когда он вышел в ночь. Сжимая зубы в попытке побороть обжигающую боль в ногах, он пронесся по виадуку, связывающему маяк с материком. Над ним светили звезды. Зов Дара пророка усилился и стал постоянным пульсированием. Он становился громче с каждым шагом, притягивая его словно магнит.

Всю свою жизнь Джуд позволял вере вести себя. Его вера в пророка, в Орден была нерушимой. Его вера в себя – слабее. Он провел много времени, сражаясь со своими сомнениями, пряча свой страх.

Но теперь он видел, что они такая же часть его, как и Дар. Он никогда от них не избавится. Но он все равно выполнит свой долг. Даже если не достоин этого. Даже если его верность колебалась.

Дар пророка взывал к нему, и Джуд ответит на этот зов.

Он стал сильнее, когда Джуд пересек утесы под дворцом Херата, двигаясь быстро и уверенно по скользкому камню.

Он заметил черный вход в пещеру, скрытый в скале из темного камня. Приблизившись, он почувствовал усиление Дара пророка, словно теплая рука жестом подзывала его. Он действовал, следуя чистому инстинкту и слепой вере, что эта странная тяга приведет его туда, где ему нужно быть.

Лунный свет пролился на каменные стены, когда он вошел в пещеру. Внутри было темно, но Дар Джуда позволял ему видеть, что под нависающим камнем лестница вела в зияющую темноту. Пульсирование Дара пророка стучало в его ушах, но теперь к нему присоединилось еще одно биение, синхронное. Сначала Джуд подумал, что каким-то образом Дар эхом отдавался от пещеры-прохода, но потом медленно осознал правду.

Он слышал, как бьется сердце пророка. Пророк находился там, внизу.

У Джуда все еще был меч, который он забрал у стражника. Его изогнутая форма и странная балансировка были незнакомы Джуду, но у него больше не было Остроконечного Клинка, а это все было лучше, чем оставаться безоружным. Он сжал рукоять покрепче и начал спуск. Лестница была холодной и влажной, но его Дар грел его изнутри.

Он быстро добрался до подножия лестницы и оказался во влажном узком тоннеле, ведущем еще глубже под землю. Ему не хотелось думать о том, почему пророк оказался так глубоко под землей, так что он сосредоточился на звуке собственного дыхания и настоящем, колотящемся сердцебиении пророка, пока спускался все ниже.

Добавились и другие звуки – эхо всплеска воды, а за ним голос, резкий и нетерпеливый:

– Продолжайте, пока я не скажу, что хватит.

Это был голос Ильи Алиева. Джуд ускорил шаг, завернул за угол тоннеля и остановился. Тоннель резко обрывался, переходя в пещеру с высоким арочным потолком. Где-то в шести метрах под ним был пол из гладкого черного стекла, словно ночное небо, лишенное звезд.

Нет, не из стекла, – понял он. Воды. Подземное озеро. Мраморные платформы тянулись над поверхностью воды, некоторые возвышались на арках, а другие осыпались и разрушались.

И на одной из этих платформ Джуд увидел восемь стражников, окруживших лежащую на боку фигуру.

Пророк. Его Дар поднимался в крещендо[5]. Джуд позволил его мощи провести его через знакомую последовательность коа – скорости, силы и баланса.

Он спрыгнул с края тоннеля на платформу внизу. Стражники повернулись на звук его приземления.

– Здесь кто-то есть!

– Избавьтесь от него, – раздался холодный голос Ильи.

Джуд перепрыгнул трех стражников, бросившихся к нему, и приземлился за их спинами.

– Что? Куда он?.. – Один из стражников развернулся, его меч метнулся к груди Джуда. Тот грациозно отошел назад. Стражник снова выкинул вперед меч, и Джуд встретил клинок стражника своим. Лязг удара стали о сталь эхом отдавался от мрамора и воды.

Второй стражник бросился на Джуда с другой стороны. Движением запястья Джуд убрал назад меч, из-за чего первый стражник свалился с высокой платформы, Джуд развернулся, чтобы встретиться с другой стражницей, ударив ее по руке. Она, ахая, отшатнулась, и Джуд присел, сделав подсечку. Она со всплеском свалилась в воду.

Третий стражник отшатнулся, когда оставшиеся присоединились к нему.

– Он слишком быстрый!

Другие стояли на месте, с тревогой в глазах обнажив мечи.

– Ты тот мечник, – сказал один из них, – которого мы поймали в Паллас Атосе.

– Я Джуд Везерборн из Керамейкоса, капитан стражи паладинов, Хранитель Слова, – сказал он. – И вы стоите на моем пути.

С мечом в руках, с эшой, проносящейся по его телу и биением пульса пророка, близким и панически быстрым, Джуду не было равных в этой битве. Он легко расправился со стражниками. Очистив путь, он побежал по проходу, освещенному факелами. Его сапоги скользили на гладких мраморных камнях. Его поле зрения сузилось до одной точки – маленькой фигуры, лежащей на разрушенном краю платформы, фигуры, чей пульс стучал в ушах Джуда.

Пророка.

Джуд добрался до него и встал на колени. Аккуратно перевернув его, он прижал ладонь к его щеке.

Его дыхание замерло. Он знал это лицо.

Однажды он, стоя на другом конце дворика, видел, как эти же губы изгибались в дразнящей улыбке. Однажды в разрушенном святилище он очнулся и увидел этот лоб, словно бледную луну над собой.