Ни Пипин, ни Карл Мартелл не были королями: они занимали наследственную должность старших дворцовых сановников — майордомов — при умирающей династии Меровингов. Майордомы не претендовали на трон до 751 года, когда Пипин III был коронован как король франков и стал родоначальником династии Каролингов, получившей имя от его сына, Карла Великого, расширившего франкские владения до невиданных пределов. Великолепный стратег и тактик, он мастерски развертывал речные флотилии в четырех разных кампаниях — в 789 году против славян, живших вдоль Эльбы с притоками; два года спустя против аваров в Венгрии, пройдя по Дунаю; в 797 году против саксов в походе по Везеру и Эльбе и, наконец, против славян Центральной и Северной Германии, снова по Эльбе. Наиболее значимой и решающей из этих кампаний была война с аварами, уничтожившая остатки их власти. Опыт переброски войск по Дунаю вдохновил Карла на попытку прорыть канал — Fossa Carolina, или Карлсграбен — между рекой Швабский Рецат, бассейном Рейна и Майна и притоком Дуная Альтмюлем.[631] Хотя расстояние не превышало двух километров, а перепад между Рецатом и Альтмюлем — десяти метров, геологические особенности местности оказались непреодолимым препятствием, и проект пришлось отложить. Только в 1992 году 171-километровый канал Рейн — Майн — Дунай, заставивший поломать голову инженеров разных эпох, был наконец достроен полностью и открыт.

Кампании Карла Великого, направленные на расширение франкских владений за рейнскую границу, совпали с началом скандинавской экспансии, вошедшей в историю как эпоха викингов. Этимология слова «викинг» до конца не определена. Согласно одной из гипотез, оно происходит от древнеанглийского wic, означавшего характерный для захватчиков временный лагерь, и родственно латинскому vicus, «поселение». Другая гипотеза утверждает, что слово образовано от названия исторической области Викен, располагавшейся по берегам Осло-фьорда, откуда, возможно в попытке избавиться от датского господства, в Англию нагрянула первая волна норвежских викингов.[632] Не исключено, что именно поэтому викингами их называли только англичане, а остальные — северянами, данами, варягами, русами, язычниками и безбожниками. Средневековые авторы не всегда указывали, из каких краев приходили разбойники, но скандинавские народы не были однообразной массой, несмотря на общность таких культурных характеристик, как религия и язык, а также сложные хитросплетения родственных и даннических связей между их правителями. Хотя исключений из общего правила было предостаточно, датчане в основном стремились на юго-запад — в империю франков, Англию и Испанию, норвежцы — на запад, в Северную Британию, Ирландию и Исландию, а шведы — на восток, на Русь, а также к Черному и Каспийскому морям.

Первым полноценным набегом викингов — стремительным, жестоким, с моря — считается печально знаменитое разграбление разбойниками с трех кораблей монастыря на святом острове Линдисфарн у побережья Нортумбрии в 793 году. Вести о нападении распространились быстро, и нортумбрийский богослов Алкуин, которого Карл Великий нанял себе в учителя в Аахене, написал Этельреду I Уэссекскому:

Мы и наши отцы населяем эти прекрасные земли уже почти триста пятьдесят лет, и никогда прежде не видывала Британия такого надругательства, какое учинили над нами эти язычники. Никто и помыслить не мог, что они сюда доплывут. Церковь Святого Кутберта обагрена кровью служителей Господа, разорена и разграблена нехристями подчистую — а ведь святее нет места во всей Британии.[633]

Заявление «никто и помыслить не мог, что они сюда доплывут» принять трудно: Алкуин наверняка знал, что англосаксы перебрались в Англию из-за моря, точно так же, как фризские торговцы доплывали до нее в его времена. Набеги викингов напомнили поспешившим забыть свои корни англосаксам, что море — не такое уж непреодолимое препятствие для целеустремленных захватчиков.

Высказывались предположения, что Алкуин подразумевал «не доплывут зимой», когда преобладающие юго-западные ветра дуют в сторону Норвегии.[634] Согласно тексту XIII века, навигация в Норвегии длилась с начала апреля до начала октября, однако набег на Линдисфарнский монастырь состоялся в самом начале Средневекового потепления. Оно продлило период навигации и способствовало заселению Исландии и Гренландии, а также дальним плаваниям и, возможно, набегам среди зимы.[635] Жителям подвергавшихся набегам земель оставалось надеяться на непогоду, о чем свидетельствует четверостишие на полях рукописи IX века, в котором писарь благодарит сильный ветер за то, что не позволил разбойникам выйти в море или благополучно пристать к берегу:

Ветер сегодня бушует,

он треплет седую гриву моря,

можно не бояться, что по спокойной глади

приплывут свирепые лохландцы [из Лайхлинна].[636]

За набегом на Линдисфарн последовали нападения на другие нортумбрийские монастыри и основанное в VI веке аббатство Святого Колумбы на острове Айона на Гебридах, однако британскими религиозными сооружениями викинги не ограничивались. Набег на юго-запад Франции через шесть лет после разграбления Линдисфарна побудил Карла Великого выстроить цепь прибрежных сторожевых постов с кораблями и гарнизоном в основных портах и речных устьях. В свое время эти меры были признаны успешными, и, возможно, именно поэтому первая волна нападений викингов на Францию закончилась в начале 800-х годов и до следующей успело смениться целое поколение. Наиболее серьезную угрозу с севера при Карле Великом представлял король Дании Готфрид, который напал на Фризию в 824 году — вероятно, предупреждая наступление Каролингов на Саксонию и Южную Данию. Самым значимым деянием Готфрида стало разорение славянского торгового города Рерик, который Карл Великий предпочитал саксонским и датским портам, и угон тамошних купцов в Хедеби. Тем не менее Каролинги продолжили продвигаться на север, и сменивший Карла на троне Людовик Благочестивый распространил христианство за Эльбу.

В 820-х годах датский правитель Харальд Клак из Хедеби обратился к Людовику за поддержкой в борьбе с соперниками. Людовик убедил Харальда принять христианство, и тот крестился, потому что «христианский народ с большей готовностью придет на помощь ему и его товарищам, если оба народа будут поклоняться одному Господу».[637] В обратный путь Харальда сопровождал священник по имени Ансгар, отправившийся в первое из многочисленных миссионерских путешествий, которые заслужат ему прозвище «апостол Севера» и причисление к лику святых. Основав школу в Хедеби, Ансгар продолжил миссионерскую деятельность в шведской Бирке, где обратил в христианскую веру множество людей и проводил службы для христианских пленников. Когда Ансгар был архиепископом Гамбурга, порт разграбил датский король Хорик I и сровнял с землей множество церквей, но затем, переменившись, разрешил Ансгару построить церковь и школу в Хедеби, который «наиболее подходил для этой цели и располагался вблизи мест, куда отовсюду стекались купцы».[638] Принятие христианства приносило свои плоды, и благодаря миссионерской деятельности Ансгара фризские, франкские и другие торговцы «стремились сюда с готовностью и без страха — что прежде было бы немыслимо». Хотя викинги терроризировали Европу несколько веков, в конечном счете воспринятые от южан торговые обычаи и религия преобразили их сильнее, чем они сами преобразили европейцев.