В XII веке Северная Европа по-прежнему оставалась медвежьим углом Евразии, далеко отстоящим от развитого Средиземноморья и Ближнего Востока. Ранние исторические свидетельства — написанные иноземцами и потому полные предвзятости, невежества и домыслов — этим краям не льстят. Однако мореходный потенциал не похожих друг на друга народов, населявших эти земли, подтверждают как археологические данные, так и сочинения историков от Геродота и далее. Для этого субконтинента — в отличие от других земель — внутренние воды сыграли не меньшую роль, чем море, но полноценное освоение великих речных путей, которые сегодня обеспечивают трансконтинентальную связь с каботажными и дальними маршрутами Балтийского, Северного, Средиземного и Черного морей, а также Арктикой и Атлантикой, началось только в Средние века. Если в культурном отношении северные народы Европы подпадали под влияние языческого и христианского Рима, то мореплавание они развивали самостоятельно — прежде всего силами англосаксов в III–VIII веках, фризов в V–IX и скандинавских викингов в IX–XI веках. Объемами, значимостью и сложностью организации морского дела Северная Европа сильно уступала Средиземноморью и муссонным морям. Торговые порты — такие как Дорестад в Нидерландах, Бирка в Швеции и Новгород на Руси — обязаны своим появлением стремлению государей либо нажиться на торговых пошлинах, либо избавиться от уплаты таковых. Франкские короли, в частности, частенько давали налоговые привилегии купцам и церкви, чтобы завоевать их расположение.[599] Вялость оборонных мер против вражеских — в основном викингских — набегов свидетельствует, что мореплавание еще не стало для Северной Европы преимущественным занятием.

Бесчинства викингов зачастую сильно преувеличены; в действительности северяне ненамного превосходили жестокостью остальных своих современников, зато способствовали интеграции западных и восточных окраин Европы и вовлекали Скандинавию в основное русло европейского политического развития. Совершавшие первые набеги выходцы из разрозненных языческих племен, далеких от имперской или монархической власти, быстро осознали, какие преимущества дает принятие христианства и централизованная власть. Однако даже переняв религию и принципы государственного устройства у южных соседей, скандинавы в силу малочисленности и удаленности от основных центров экономико-политической активности могли играть лишь второстепенную роль в развитии Северной Европы и Британских островов после XI века.

В конце IX века английский правитель Альфред Великий взялся за перевод на англосаксонский язык «Истории против язычников» Павла Орозия, представляющей собой отповедь попыткам обвинить христианство в упадке Римской империи. Написанный в V веке трактат Орозия не утратил авторитетности и тысячу лет спустя, в разгар культурно-политической интеграции Северной и средиземноморской Европы. Чтобы восполнить недостаток сведений о северных землях, в перевод было включено несколько вставок о североевропейских краях и рассказы о трех плаваниях в Скандинавию и Балтику. Самым отважным героем этих повествований выглядит Охтхере,[600] норвежский торговец, землевладелец и китобой из Халогаланда — узкой прибрежной равнины за Полярным кругом. Из чистого любопытства — «узнать, как далеко на север лежит эта земля и живет ли кто-нибудь к северу от этого необитаемого пространства»[601] — Охтхере решил заплыть за Нордкап, границу китобойного промысла в трех днях пути на север от Тромсе. От Нордкапа он двинулся на восток, затем повернул на юг и в общей сложности за девять дней дошел до устья реки Варзуга на Кольском полуострове. Тамошние земли «очень густо заселял» народ, чей язык был похож на финский, который Охтхере знал от торговцев, добиравшихся в Халогаланд через горы. Предприимчивость Охтхере не пропала даром: на Кольском полуострове в изобилии водились моржи, ценившиеся за клык (несколько таких клыков были преподнесены Альфреду) и шкуру, которая «очень хороша для канатов», особенно стоячего такелажа и гарделей.

Второе свое плавание Охтхере совершил из Халогаланда на юг в Каупанг[602] (буквально «торговое место») на берегу Осло-фьорда, а оттуда в Хедеби, крупный торгово-ремесленный центр в южной части полуострова Ютландия. Сколько Охтхере пробирался в обход «северного пути» (то есть Норвегии) из Халогаланда, неизвестно, но по его собственным словам, если останавливаться на ночь, путь займет около месяца. За пять дней плавания на юг от Каупанга он прошел вдоль берегов Швеции, затем через датские острова и поднялся на двадцать две мили по Шлей-фьорду до Хедеби. Этот защищенный порт был основан датским королем Готфридом, который в начале X века перевез туда купцов из разоренного Рерика, расположенного в 120 милях к юго-востоку, намереваясь перекрыть Карлу Великому выходы к балтийской торговле.

Хедеби упоминается и в рассказе современника Охтхере Вульфстана[603] — англосакса, по-видимому, тесно связанного со скандинавскими поселенцами в Англии. Как следует из вставки в «Истории против язычников», он проплыл четыреста миль за семь дней на восток от Хедеби мимо Веонодланда (нынешние Германия и Польша) к устью Вислы. Конечной его целью был расположенный там порт Трусо. Вульфстан не приводит подробностей ни о своем судне, ни о пути следования, а из товаров упоминает только рыбу и мед, который служил основным подсластителем в течение долгих веков до знакомства Европы с сахаром.

Охтхере и Вульфстан перечисляют множество мест, представлявших для современников далеко не праздный интерес. Кроме четырех упомянутых крупных областей — севера Норвегии, юга Скандинавского полуострова, Ютландии и устья Вислы, — оба путешественника располагали сведениями о Британии. В тексте Охтхере встречаются также Ирландия, Оркнейские и Шетландские острова. Вульфстан демонстрирует знакомство с путем к порту Бирка на острове Меларен к западу от современного Стокгольма. Пройдя южнее основных островов Датского архипелага и Сконе (ныне шведского, а тогда находившегося под датским владычеством), мимо острова Борнхольм («земля бургендов», которые, мигрировав на юг, дали название нынешней Бургундии), нужно было повернуть на север за островами Эланд и Готланд и держать курс на Стокгольмский архипелаг, в 500 милях от которого располагался Хедеби, а в 350 к югу — Трусо.

Какими маршрутами Охтхере и Вульфстан добирались к королю Альфреду, в хрониках не указано, однако логика подсказывает три. Охтхере мог приплыть из Норвегии в королевство викингов Йорк (Йорвик), столица которого представляла собой процветающий торгово-ремесленный центр с населением от десяти до пятнадцати тысяч человек — огромные размеры для североевропейского города тех времен.[604] Оттуда к устью Темзы можно было без труда пройти вдоль берега. Вульфстану, скорее всего, пришлось преодолевать двенадцать километров волоком от Хедеби до Айдера, впадающего в Северное море. Затем, держась фризского побережья, он мог выйти к устью Рейна и оттуда добраться до Британии, повторяя излюбленный путь фризских посредников в торговле между Балтикой и Северным морем. Впрочем, Вульфстан мог пройти от устья Айдера к Йорку и напрямую.