подоконнике и глядя в окно, она бывала несколько раз встревоженной внезапно заговорившим с ней парнем из параллельного класса, но, видя её испуганные глаза на худом лице и слыша невнятные ответы на свои вопросы, он в конце концов признал предприятие безнадёжным.

Другое дело была художественная школа, которую Женя с определённого момента стала для себя считать основной. Чужие люди с лёгкостью потакают не своим детям, особенно если они такие милые, какой являлась Евгения, и особенно в том, что признаётся не заслуживающим серьёзного внимания, поэтому тамошние преподаватели нахваливали чадо, как могли, чем и повлияли на решение родителей позволить их дочери и далее рисовать. Те несколько часов, которые проходили в стенах, в несколько слоёв завешанных рисунками разной степени зрелости, являлись самым светлым пятном в жизни Жени, именно пятном, размазанным по серым будням учёбы в средней общеобразовательной школы. С пятого класса высокая, но очень худая и хрупкая девочка, отличавшаяся среди сверстников спокойностью и застенчивостью, несла на себе нелёгкий груз постоянной занятости в двух местах, от чего у неё никогда не хватало времени ни для развлечений, ни для общения, ни для домашнего задания. Но ребёнок сам сделал этот выбор, который вполне можно было бы назвать проявлением силы характера, если бы в нём, по зрелому размышлению, не сквозили отчаяние и безысходность. Конечно, в то время девочка их не осознавала, в полной мере они дали о себе знать лишь по окончании школы, когда она поняла, что другие пути для неё закрыты.

Да, училась Женя плохо, даже не средне. Поначалу, при помощи детской усидчивости, девочке удавалось держаться в хорошистках, но когда пропала и она, оценки становились только хуже, что вызывало в доме серьёзные скандалы. Родители явно не понимали своё «сокровище», и однажды, в девятом классе, после провала очередной контрольной по алгебре мать в сердцах назвала дочь «блаженной». Такая жестокость очень задела Женю. Уже не раз она тихо плакала у себя в комнате после родительской брани, зарыв в подушку своё тонкое, хорошеющее лицо, начавшее приобретать женские черты. И в тот день, включив громко музыку и яркий свет, девушка лежала на кровати, уперевшись пятками в её тёмную лакированную спинку, и рыдала. Безысходность от враждебности самых близких людей, которую она ощутила, их непонимание остались с нею навсегда и не избылись до конца жизни. Все пытаются искалечить молодость, и родители в первую очередь. А в тот вечер Евгении необходимо было ещё приготовить домашнее задание, которое она, конечно же, не сделала, но для учителей это уже новостью не являлось.

Однако сколь тяжело девочке давалась учёба в общеобразовательной школе, столь легко она училась в художественной, схватывая на лету те скромные знания, носившие по большей части технический характер, которые там давались. Расположенность к ней тамошних преподавателей основывалась не только на милом облике их ученицы, с определённого момента в её рисунках стало проявляться не одно врождённое умение, но мысль и страсть, говорившие немногим понимающим людям о том, что этот человек не просто в состоянии, а должен рисовать, должен идти далее по избранному пути ради всех нас. Никто не испытывал ревности к юному дарованию – такой притягательной оказалась её натура для творческих людей, – однако и помочь девушке на художественном поприще никто не мог в силу бесталанности.

Особенно хорошо ей давались фигуры животных. По какой-то известной только им причине родители Жени решили сводить своего ребёнка в зоопарк только после прожитых ею 14 лет. Это, наверное, самое несуразное место семейного отдыха, которое можно выбрать, имея дочь-подростка. Видимо, они хотели показать, что тоже способны мыслить нестандартно, и вышло… то, что вышло. С Женей они не прогадали, ей было интересно, поход дал массу впечатлений и материала для творчества. Без подсказки и обязательности она за два месяца создала прекрасную серию изображений экзотических животных, после чего с гордостью её продемонстрировала в художественной школе, получив хвалебные отзывы преподавателей, пятёрку в четверти и приятное внимание одноклассников. Какая милая и бескорыстная натура! Будь она хитрее, пятёрку в четверти могла бы получить не одну, выдавая порциями свои художества. Ей же это и в голову не пришло, ей хотелось внимания и признания, хотелось просто поделиться с другими своим открытием, и она всё получила, а потом три месяца ходила пьяная от счастья, так редко перепадавшего на её долю.

Пусть отношения с одноклассниками в художественной школы у неё складывались лучше, чем общеобразовательной, но надо понимать специфику контингента и общения, чтобы объяснить, почему тесных дружеских связей она там не завела. Подавляющее большинство учеников составляли дети тщеславных родителей, которые помимо художественной посещали ещё какую-нибудь специализированную школу, кружок, курсы и прочее, в особо запущенных случаях – два. Это были умные и доброжелательные, но очень измученные ребятишки, которые занимались лишь для того, чтобы папа или мама их не поругали, они безразлично относились к чужим успехам, потому что не имели никакой психической возможности считать рисование важным для себя делом. По сути, эти дети оказались здесь случайно, и многие из них с началом подросткового возраста откровенно бунтовали против родителей и бросали ненужную им учёбу, хотя большинство, конечно, доучивалось до конца, жалея уже вложенные силы. Были и такие, как Женя, одарённые отпрыски, но с ними общение удавалось только до определённого возраста, после которого их самооценка вдруг и сразу взлетала до небес, делая невозможным приятельское общение. С первых дней учёбы в художественной школе Женя неплохо подружилась с двумя подобными девочками, но то ли редкость их встреч, то ли из-за начала формирования характеров, и характеров очень разных, привели к тому, что после девятого класса они больше не виделись.

Одна из них являлась полной внешней противоположностью Евгении: плотная и невысокая, с крупными чертами лица, до определённого возраста задорная (пока не поняла, что мальчиков она не привлекает) – поначалу оказалась ей наиболее близка; другая, скромная тихоня, просто прибилась сбоку, никогда не высказывала своего мнения, ничего её не радовало и не возмущало, спокойный невзрачный человек, мало что имевший за душой кроме твёрдой руки и хорошей памяти. Подруги испытывали к ней снисхождение и позволяли быть рядом. Однако повзрослев, под конец обучения, Женя прониклась к последней искренней привязанностью, даже более искренней, чем к первой.

Так или иначе, подружки редко видели друг друга вне стен учебных классов, лишь перед выпуском сходили в скромное кафе на родительские деньги в районе, в котором проживала полная девочка, поскольку именно она организовывала мероприятие, о чём-то поговорили, поели мороженого и разошлись,