Я подскочил к Агате и начал усердно молотить пятками по окружающему ее льду, хотя сразу понял, что это бесполезно. Ощущение было таким, будто я пинал танковую броню. Я вмиг отбил себе обе ступни, а на прозрачном барьере не появилось ни единой трещинки.

– Помогай! – крикнул я Рипу, надеясь, что его массивные ботинки совладают с неподатливым льдом. – Быстрее, мать твою! Чего стоишь?

– Бесполезно, Глеб, – отозвался адаптер, и не думая бросаться на подмогу. – Нам не спасти твоих друзей. Это – фильтр-отсекатель. Последняя преграда на пути к Источнику, о которой мне известно. Беспрепятственно фильтр пропускает только Держателя и двух его сопровождающих. Если таковых окажется больше, им попросту перекрывается путь. Лишь блюстители могут сломать эту преграду, да и то не сразу. Поэтому прекрати напрасно терять время и давай двигаться дальше. Здесь мы твоим товарищам не поможем. Это можно сделать только там.

Он указал вверх.

– А ну шарахни этого гада об лед! – не отступал я, свирепея и уже плохо соображая, что говорю. – Никто не делает фильтры вечными – на то они и фильтры, чтобы их менять! Пусть Пуп уберет его, как убрал ту временную стену!

– Да если бы Пуп мог это сделать, он убрал бы фильтр еще до того, как мы на него напоролись! – ответил Рип. – Неужели он оставил бы на пути блюстителей этот заслон? Ведь пока они его сломают, мы уже будем у Источника!

«Какого, к херам собачьим, Источника?! Где ты, кретин, видишь Источник?!» – хотел в ярости заорать я, но, глянув вверх, узрел, что обстановка над головой радикально преобразилась. До выхода из шахты было действительно рукой подать: всего пять витков лестничной спирали! Выходит, фильтр-отсекатель не только осуществлял «фэйс-контроль», но вдобавок создавал защитный мираж – иллюзию бесконечности, обязанную сбивать с толку и отпугивать своей неприступностью незваных гостей вроде нас. Отсюда следовало, что и сама Ось была определенно ниже, чем казалась издалека. В обители Пупа такие фокусы были в порядке вещей: вспомнить хотя бы тот теремок при входе в Ось, вроде бы маленький снаружи, но весьма просторный внутри.

– Глеб! – дернув меня за штанину, крикнула Агата.

Я зыркнул на Рипа ненавидящим взглядом и, дабы не смотреть на зажатую льдом подругу свысока, присел возле нее с видом ожидающего нагоняя школьника.

– Рип прав, Глеб, – нежно взяв меня за руку, продолжила Банкирша. Она и прапорщик прекрасно осознавали, что все кончено, и потому не собирались молить меня о спасении. – Иди, не задерживайся! Сделай то, что должен. А это тебе на память!

И, притянув меня к себе за шею, впилась мне в губы страстным поцелуем. И пусть он продолжался очень недолго, им было сказано абсолютно все, что хотела сказать мне Агата. Даже то, в чем она, возможно, никогда не призналась бы мне вслух. Получилось ли у меня так же емко выразить ответные чувства, не знаю. Но я постарался. Надеюсь, Агата меня тоже поняла.

– Иди, браток! – напутствовал меня бодрящийся из последних сил Охрипыч. – Иди и не оглядывайся! Прости, что не могу пожать тебе руку, – сам видишь, влип в дерьмо по самые уши! Иди и помни, о чем мы с тобой недавно говорили!

Паша и Леночка прекратили бесплодные попытки пробиться сквозь преграду и прильнули к ней, будто дети – к иллюминатору самолета. Они явно расслышали, о чем говорили Банкирша и Охрипыч, и теперь смотрели на меня такими пронзительными взглядами, что моя спящая беспробудным сном совесть вдруг заметалась, словно узрела в своих сновидениях кошмар. Я растерялся, понятия не имея, что сказать молодежи, обреченной с минуты на минуту испытать уже самый что ни на есть реальный ужас. Впрочем, Веснушкина и Тумаков избавили меня от обязанности что-либо говорить. Отвернувшись и от ледяного барьера, и от блюстителей, юноша и девушка заключили друг друга в объятья и зажмурили глаза. Кажется, Паша продолжал успокаивать Леночку, волнение которой выдавали лишь ее дрожащие плечи и катившиеся из-под прикрытых век слезы…

Не в силах больше смотреть на эту душераздирающую картину, я развернулся и как был в одних носках, так и направился к Рипу. Только напоследок обернулся к Агате и одними губами прошептал ей «прости». Она ответила мне в такой же скупой, но доходчивой форме: ненадолго прикрыла глаза и молча кивнула.

А сзади, под прозрачным барьером, к моим товарищам, подобно вулканической лаве, уже подступала неисчислимая армия блюстителей…

– Правильное решение, Глеб, – оценил Рип сделанный мной нелегкий выбор. – Я всегда знал, что на тебя можно положиться…

И осекся, узрев в сантиметре от заменявшей ему лицо держательской печати лезвие опасной бритвы.

– Ну, сука, теперь только попробуй меня кинуть! – яростно вращая глазами, пригрозил я адаптеру. – Плевать, кем ты там станешь: вторым Держателем или дерьмом собачьим! Вздумаешь нае…ать Лингвиста – где угодно найду и удавлю на собственных шнурках! Ты меня понял?.. Понял, я спрашиваю?!

– Я все понял, – невозмутимо ответил Рип и с издевкой добавил: – Отлично! Вот таким боевым ты мне сейчас и нужен. Постарайся не растерять свою злость – она нам еще понадобится. А теперь прекращай угрозы и идем, доделаем то, зачем мы сюда пожаловали!..

– Ты ведь с самого начала знал о фильтре-отсекателе, да? Знал и никого о нем не предупредил? – спросил я Рипа, когда мы с ним вышли на предпоследний лестничный виток – практически финишную прямую. Это были мои первые внятные слова с того момента, как я закончил выпускать пар и размахивать перед адаптером бритвой.

– Да, знал, – не стал отрицать Рип. – И что это меняет? Ну, сказал бы я вам заранее, что до Источника суждено дойти лишь одному из вас, а дальше? Вы стали бы тянуть спички, кому идти, а кому остаться? Только я все равно из всей вашей группы выбрал бы тебя, пусть наше знакомство и началось со взаимного кровопролития. Для такого дела, как это, нужен человек, меньше всего обремененный моральными предрассудками. Готовый, как верно ты выразился, давить врагов на их собственных шнурках и не задавать лишних вопросов… Хотя, должен признать, каждый из вас внес посильный вклад в то, что мы с тобой находимся сейчас здесь, а не в Беспросветной Зоне или на Гашении. Также могу теперь сознаться, что идея свергнуть Держателя и занять его место родилась у меня сразу, как только я понял, что в Карантинную Зону прорвались шатуны из Трудного Мира вместе со своим Концептором. Это был мой единственный шанс на спасение, которое, как ты понимаешь, оказалось бы невозможным, пока Пуп контролировал Источник. Вы помогли мне добиться моей цели, а я помогу вам добиться вашей, благо это уже не так сложно, как в моем случае. Ты можешь мне верить, а можешь и нет – твое дело. Скажу лишь, что если Пуп потерял интерес к Трудному Миру, то меня он до сих пор продолжает интересовать. А стало быть, как Держатель я для вас – наиболее подходящая кандидатура. Или ты возражаешь?

– А что, есть альтернатива? – огрызнулся я, после чего постарался унять волнение (следует ли уточнять, каких внутренних усилий и компромиссов мне это стоило?) и сосредоточиться на грядущей работе, явно не такой простой, как могло показаться со слов Рипа.