Объявившийся у Источника гвардеец походил на своих собратьев только формой непропорционально развитого тела. В остальном это существо больше напоминало не блюстителя, а его увеличенную в три раза копию, что была вырублена из янтаря и для пущей эстетики подсвечена изнутри. Никакой одежды на гиганте не наблюдалось, впрочем, стыдиться этому бесполому созданию все равно было нечего, так же как и чем-либо гордиться. Казалось, стоит только янтарному монстру пошевелиться, и он тут же с треском рассыплется на осколки, которые затем растекутся в лучах Источника густой мутной лужей. Но порожденная Светом скульптура не таяла и не рассыпалась, а приняла агрессивную позу и уставилась на меня своими выпуклыми невыразительными глазищами, что размером и цветом походили на противотуманные фары автомобиля.

Я не придумал ничего лучше, как замереть на месте и расставить руки в стороны, дабы раньше времени не кувыркнуться в пропасть – стоять без движения на узком мосту было еще труднее, чем перемещаться по нему.

– Хреновые дела, – вынес я оценку своему тупиковому положению. – Вот не думал, что однажды столкнусь с айсбергом из замороженного пива… Значит, так тебя, ублюдок, и назовем: Лагер. Ну что, урод, пожмем друг другу руки и разойдемся по-хорошему или настучим кое-кому по желтому лбу?

Лагер ответил мне утробным рычанием, словно внутри у колосса был запущен, а потом заглох мощный дизель. Не требовалось знать блюстительский язык, чтобы понять: мое компромиссное предложение получило категоричный отказ и дальнейшее ведение переговоров бессмысленно. Да и о чем можно вообще разговаривать с живым айсбергом? Его поставили здесь с единственной целью: заворачивать от Источника таких беспардонных ребят, как я и Рип. Поэтому, подобно обычным блюстителям, гигант тоже являлся всего-навсего узкоспециализированным защитным инструментом, перенастроить который под себя мы с адаптером были не в состоянии.

– Познакомьтесь: это Светлый Воин, страж Источника и лучший из созданных мной блюстителей! И ты, Глеб, только что ступил на его территорию! – прекратив смеяться, громогласно и с воодушевлением объявил Пуп. Он и впрямь испытывал неподдельную гордость, презентуя нам свое творение. – Вы хотели знать, каким будет ваше последнее испытание? Что ж, надеюсь, я сполна удовлетворил ваше любопытство. А теперь позвольте с вами попрощаться, потому что больше у нас такой возможности не появится. Вы проявили несусветную дерзость, но в целом приключение выдалось интересным. Еще никто и никогда не заставлял меня почувствовать себя жертвой. Не сказать, что это было приятно, но в любом случае жизнь разнообразило.

– Эй, Рип, что мне делать?! – окрикнул я компаньона в надежде, что он подбросит мне светлую идейку, как бороться со Светлым Воином.

– Отвлеки его, Глеб! Делай, что хочешь, но я должен прорваться к Источнику! – отозвался Рип.

– К-как ты себе это п-представляешь?! – Ошарашенный столь беззастенчивым ответом, я даже начал заикаться.

– Придумай что-нибудь! – раздраженно бросил адаптер и напомнил: – Разве не ты с друзьями недавно завалил двух гасителей?

– Так то ж с друзьями… – обреченно вздохнул я, гадая, кидаться мне в отчаянную атаку или предпочесть ей не менее отчаянное бегство. Несмотря на то что результат в любом случае прогнозировался одинаковый, сделать выбор все равно было нелегко.

Неизвестно, сколько еще я бы колебался, не посодействуй мне в выборе сам Светлый Лагер. Без агрессивных криков и выпадов, как и положено нацелившемуся на убийство хищнику, гигант оттолкнулся от платформы и взлетел над мостом в невысоком, но стремительном прыжке. Легкость, с которой эта многотонная туша сиганула навстречу, давала понять, что проворством мой нынешний противник не уступает обычному блюстителю. Слон, скачущий с резвостью тушканчика, – вот наиболее подходящая характеристика манеры передвижения Лагера. Водись в Трудном Мире подобные существа, человек наверняка использовал бы их для прокладки просек в тайге или джунглях. Если бы, конечно, сумел приручить этих чудовищ.

Выдержит ли мостик скачущего по нему Светлого Воина, меня волновало в последнюю очередь. Прежде всего приходилось заботиться о том, как самому не угодить под эти прыжки. Гимнаст из меня и раньше был аховый, а тут, как назло, я был вынужден экстренным темпом осваивать одну из сложнейших гимнастических дисциплин – бревно. Само собой, что мои дебютные выкрутасы получились донельзя неуклюжими. Завидев летящего на меня Лагера, я метнулся вперед и нырком упал на тропу. Гладкая поверхность позволила проехаться по ней на брюхе еще несколько шагов. Над головой пронеслись голые вражеские ступни, каждая размером с одноместную надувную лодку. Рядом с противником я выглядел таким же тщедушным, как обезьянка-капуцин – в сравнении со мной. Жаль только, что о ловкости хвостатого капуцина мне приходилось лишь мечтать.

Позади громыхнуло, но мост даже не дрогнул. Впрочем, крепость моста не влияла на мое бедственное положение, а узость так и вовсе вредила. Лежа животом на тропе и удивляясь, как меня угораздило не сорваться в шахту, я угодил в весьма щекотливую ситуацию. Чтобы снова подняться на ноги, мне требовалось некоторое время; попробуйте-ка на досуге проделать такое упражнение на обычном гимнастическом бревне, и поймете, как это непросто для гимнаста-профана. Промахнувшийся Лагер находился от меня в нескольких шагах и уже разворачивался для повторной атаки. На сей раз она должна была последовать с тыла, и противопоставить ей мне было абсолютно нечего.

Но разлеживаться и ждать, когда меня растопчут, как сигаретный бычок, я тоже не собирался. Перехватив армиллу зубами, я освободил обе руки, затем оперся ими о мост и начал поспешно подниматься. Повезет так повезет, а нет – значит, нет. По крайней мере, упаду вниз, будучи в полной уверенности, что боролся до конца и сделал все возможное ради нашего великого дела…

Далее произошло то, что можно в одинаковой степени назвать и вселенским позором, и равнозначным ему по размаху почетом. Объяснение этого противоречия лучше начать с конца – лишь такой порядок позволит воспринимать случившееся со мной недоразумение в позитивном ключе. А иначе все будет выглядеть не слишком приглядно не только для меня, но и для всего человечества в целом.

Итак, чем же мог по праву гордиться последний человек, всеми силами пекущийся о возрождении Трудного Мира (забудем на минуту о том, что данный господин является по совместительству и нечаянным губителем всего сущего). Ответ прост. В разгар борьбы за будущее своей Проекции Глебу Свекольникову все-таки удалось совершить то, что до него не удавалось ни одному обитателю Проекционного Спектра. А именно: я достиг Источника и прикоснулся к величайшей святыне во Вселенной. Внушительное достижение, не правда ли? Даже по скромным оценкам, оно могло встать в один ряд с самыми грандиозными событиями земной истории, ну а если мыслить глобально…

Ладно, остановимся пока на этом. Главное, хорошенько прочувствовать значимость моего поступка. И тогда дальнейшие подробности не омрачат вполне заслуженной гордости человечества за своего «полпреда» в мире Ядра.

Почему Светлый Воин решил не давить меня ножищами, когда у него была на то отличная возможность, надо спросить у него. Не исключено, что ему попросту не захотелось пачкать священное для чемпионов место человеческими внутренностями. А может, погруженное в Источник сознание Держателя решило сыграть со мной шутку, подобно тому как кошка играет полудохлой мышкой. С трудом удерживая равновесие, я умудрился снова подняться и не навернуться в шахту, хотя в моем взбудораженном состоянии это было проще пареной репы. Мне оставалось лишь выпрямиться и пробежать отделявшее меня от Источника расстояние. А на площадке я опять обрету устойчивую опору и пусть небольшое, но пространство для маневров…