В окно магазина было видно, как мистер Салливан выудил из-за прилавка одну из банок с ее же самогоном, а Малкольм вручил ему несколько долларовых купюр.

Сэйди выпрямила спину, подавшись к рулю и наблюдая, как сразу приободрился Малкольм.

– Езжай отсюда, Сэйди, – пробормотала она себе. – Лучше вернись к себе на ферму и забудь, что вообще его когда-то видела.

Выйдя из магазина, Малкольм оглядел дорогу. Наткнувшись взглядом на Сэйди, он приподнял край шляпы и подмигнул.

Новый приступ гнева охватил ее с таким жаром, что полыхнули щеки. Словно почувствовав на себе ее неистовый взгляд, Малкольм прищурился, как будто хотел рассмотреть ее получше. Даже чуть склонил голову набок, сразу напомнив ей собаку, заслышавшую призывный свист. Посмотрев в обе стороны улицы, Малкольм стал переходить дорогу и даже поднял повыше банку с самогоном, словно тем самым предлагая перемирие. В его походке чувствовалась какая-то легкость, как будто он уже решил для себя, что небольшая порция ее напитка даст ему то же самое, что он хотел и от нее.

И что-то в этот момент в Сэйди оборвалось. В единый миг все какие ни есть разумные доводы, глянув на нее напоследок, разбежались, оставив ее наедине с сидящим на плече дьяволом. Сэйди никак потом не могла объяснить, почему она вдруг лишилась здравомыслия, – но тем не менее оно напрочь покинуло ее, заставив забыть и о матери, и о дочери, и о братьях, и о доброте госпожи Оливии, и даже о светлой памяти покойного отца. В сознании у нее не осталось ничего, кроме лютой, всепоглощающей ненависти.

Малкольм был на середине улицы, когда она завела двигатель и сразу же переключила передачу. Сэйди не успела даже понять, что происходит, когда колеса пришли в движение и она до пола вдавила педаль газа. Мотор взревел. Следующее, что она поняла, – это то, что она вопит изо всех сил, а фигура Малкольма стремительно к ней приближается. Решеткой радиатора его подхватило за пояс, закинуло на капот грузовика, после чего его тело скатилось и грузно упало на дорогу.

Ее сердце бешено заколотилось, и прилив удовлетворения быстро иссяк, словно выгорев под ярким светом реальности. В мгновение ока она разрушила жизнь и себе, и своему ребенку.

Когда она остановила грузовик и обернулась назад, в животе у нее все сжалось, а дыхание участилось. Малкольм лежал посреди улицы. Шляпа его отлетела на тротуар, одного ботинка не хватало. Тело его оставалось неподвижным. Мистер Салливан опустился рядом с ним на колени, потом устремил на Сэйди такой взгляд, будто видел в ней совершенно незнакомого человека. Что, вероятно, и было на самом деле, поскольку сама она себя в эти минуты совсем не узнавала.

– Что же ты наделала, Сэйди?! – вскричал мистер Салливан.

Сэйди отвернулась, плавно нажала на газ, и грузовик, пофыркивая мотором, покатился по улице, как будто ничто на целом свете его не волновало.

Либби

Перевернув первую страницу дневника Оливии, Либби всмотрелась в лицо женщины на снимке, что являлась ее прабабушкой. Глядя на ее сияющую улыбку, Либби попыталась представить Оливию уже в преклонных летах, сидящей над письмом к ней. Теперь она ясно видела, что почерк в том письме и в дневнике один и тот же. Четкий, изящный, аккуратный почерк из старого мира, который в современную эпоху, увы, потерял свою ценность.

Схватив еще горсть соленых крекеров, Либби съела несколько, гадая, всю ли беременность она будет чувствовать себя так же.

– Если это означает, что ты, капирюлька, все ж таки появишься на свет, то я готова это пережить.

Затем Либби вгляделась в совсем юную девушку, стоящую рядом с Оливией на фото. Сэйди Томпсон. Элайна сказала, что надеется, прочтение этого дневника поможет Либби лучше понять Оливию.

«Эта женщина определенно любила растения, а еще и невероятно хорошо рисовала, – подумала Либби. – В дневнике упоминается, что в помощь Оливии наняли некую местную девушку».

Она неотрывно всматривалась в юное лицо Сэйди. Если эта женщина еще жива, то ей, должно быть, уже за девяносто. Либби закрыла дневник, взяла ключи от машины, прихватила еще горсть крекеров и отправилась в Вудмонт. Маргарет явно было больше семидесяти, а потому если здесь кто-то и слышал о семействе Томпсон, то это, несомненно, была она.

Всю дорогу она хрустела солеными крекерами. Открыв окошко, глубоко вдыхала теплый влажный воздух, надеясь, что это поможет унять очередной приступ тошноты. Как бы ни подмывало ее попросить Джинджер выписать ей какое-нибудь средство, Либби не хотела рисковать, принимая что-то, способное подействовать на ее крошечную капирюльку.

Уже изрядно проехав по длинной подъездной дороге, Либби с облегчением заметила, что пикапа Коултона нигде не наблюдается. Сейчас она совсем не настроена была обсуждать свою беременность и самочувствие. Любые поверхностные разговоры о чувствах и обязательствах могли пока что подождать.

Объехав особняк, Либби пристроилась на задней парковке, где с радостью обнаружила машину Маргарет. Взяв с собой дневник, она поднялась на крыльцо у кухни и постучала в дверь.

– Входите! – крикнула изнутри Маргарет.

Зайдя на кухню, Либби увидела, что Маргарет делает для Сэма с Джеффом сэндвичи с арахисовым маслом и джемом. На мгновение она в нерешительности застыла у порога, не желая вторгаться в семейную трапезу.

– Привет, ребята, – улыбнулась она.

– Либби! – радостно закричал Джефф.

– А у нас ланч, – похвастался Сэм, демонстрируя свои молочные усы.

– Я уже это вижу.

Либби положила сумочку и дневник на край стола и пригляделась к сэндвичам. Как ни странно, но мысль об арахисовом масле с джемом показалась ей довольно привлекательной.

– Я много их наделала, – сказала Маргарет. – Так что угощайтесь.

– Вы моя спасительница. – В этот момент она подумала: не сообщил ли Коултон, часом, своей матери о беременности Либби?

Маргарет поставила перед ней тарелку с сэндвичем.

– Что привело вас сюда нынче? Элайна повезла Лофтон домой в Вашингтон, а Коултона сейчас в поместье нет.

– На самом деле я приехала поговорить с вами.

Либби надкусила сдвоенные ломтики белого хлеба с арахисовым маслом и виноградным джемом. Все это смешалось во рту в сладкую липкую массу, которая сейчас ей показалась чудеснейшей вещью по эту сторону от рая. К удивлению Либби, желудок ее ничуть не воспротивился, когда она откусила еще раз и еще.

– Чем же я могу быть вам полезна? – спросила Маргарет.

Либби быстро съела остававшиеся несколько кусочков с корочкой и, хорошенько вытерев пальцы, взялась за дневник.

– Элайна дала мне почитать садовый дневник Оливии.