Единственное, в чем можно было упрекнуть Хейердала, по мнению Весселя, так это в упрямстве. Как-то раз, когда Тур поехал в город за новым оборудованием, он взял с собой в качестве консультанта своего новоиспеченного сержанта. В магазине Вессель Берг предложил купить лыжную мазь. Хейердал не соглашался. Сержант настаивал на покупке хотя бы одной баночки мази для мокрого снега. Но Тур не счел нужным этого сделать, в чем впоследствии раскаялся. Когда они в начале апреля оказались в Финнмарке, снег как раз начал подтаивать, и ходить на лыжах было сущим мучением.

Взвод был доставлен на самолете в Киркенес, где солдаты получили различные задания и направились в места своего назначения вглубь страны или вдоль побережья. Тура Хейердала разместили в разрушенном Вадсё, где он в краткие сроки должен был обучить местных добровольцев солдатскому ремеслу.

Апрель закончился, начался май. Тур учился и сам учил военному делу уже три года, но так и не побывал на фронте. Он не раз просил полковника Дала направить его поближе к фронту, и тот наконец согласился. Тур получил приказ отправиться в Скуганварре, раположенный между Лаксеельвом и Карашоком, где норвежцы устроили главную в Финнмарке радиостанцию, которой командовал младший лейтенант Бейер-Андерсен, тот самый солдат, что когда-то попал в тюрьму из-за отказа группы «Р» прислуживать в офицерской столовой. На этой радиостанции находились Вессель Берг и еще три человека из группы Хейердала.

В долине Финнмарксвидда. Со временем Туру поручили ответственное дело — прокладку каналов связи в Финнмарке и сообщение с норвежским правительством в Лондоне

На плоскогорье таял снег, и немцы везде расставили мины. Поэтому в западном направлении лучше всего было двигаться морским путем, хотя это тоже было небезопасно. Немецкие военно-морские суда сторожили море вдоль побережья и, несмотря на общее наступление союзников, по-прежнему представляли собой серьезную угрозу.

Туру и его отряду в двадцать человек предоставили небольшую шхуну. Среди членов отряда оказался фенрик Торстейн Петтерсен — тот самый человек, с которым он в прошлый приезд в Финнмарк познакомился в Вадсё, но так и не успел как следует поговорить. Теперь они могли разговаривать сколько угодно. Торстейн оказался весьма крутым парнем; родом он был из Двергаберга на острове Андёйя. Он обладал редкостным талантом рассказчика и своими удивительными историями мог часами держать в напряжении слушателей. Однако самую интересную историю — о своем собственном вкладе в ход войны — он рассказывать пока права не имел.

Шхуна обогнула полуостров Варангер. В Ботсфьюре к ним присоединилась еще одна шхуна, на борту которой находился младший лейтенант Рольф Стабелл, старый товарищ Тура, переживший взрыв на «Тансберг Касл». Они договорились поддерживать регулярный контакт по радио, и обе шхуны взяли курс на Хопсейд на западном берегу Тана-фьорда.

Пока они плыли по фьорду, у Тура вдруг возникло чувство, что они попали в ловушку. Он решил повернуть назад и дал указание по радио Стабеллу, чтобы его группа обогнула мыс Нордкин и вошла в Порсангер-фьорд.

Той же ночью, с 5 на 6 мая, немецкие подводные лодки вошли в Тана-фьорд и причалили к берегу возле Хопсейда. Морские пехотинцы сошли на берег и начали разрушать и поджигать все подряд. Они взяли в плен шестерых мирных жителей и хладнокровно расстреляли их. В это время шхуна Тура спокойно следовала вдоль восточного побережья Порсангер-фьорда.

Каким образом Тур Хейердал почуял опасность, он и сам не знает. Но позднее ему пришла в голову мысль, что, возможно, он сам был виноват в появлении немецких подлодок. С немецких наблюдательных пунктов, вероятно, увидели шхуны и доложили о них прежде, чем шхуны сменили курс и поплыли дальше на запад.

Однако немецкий капитан-лейтенант, руководящий этой операцией, охотился вовсе не за двумя рыбацкими шхунами. Он получил из Германии задание высадиться в Хопсейде, разрушить все, что представляло ценность для ведения боевых действий, а в случае сопротивления безжалостно его подавить. Но расстрел шестерых пленных был простым убийством, тяжким военным преступлением. После войны норвежские власти выдвинули обвинение против капитан-лейтенанта, однако ни он, ни кто-либо другой не были осуждены.

Поздним вечером 7 мая группа Тура сошла на берег в Хамнбукте, небольшом поселке в глубине Порсангер-фьорда. В этих местах уже наступил полярный день, и было светло круглые сутки.

Они расположились лагерем у саамов, у которых в этот вечер был праздник и на столах стояли крепкие напитки. Оказывается, до них дошла весть о капитуляции немцев в Дании. Тур сел за радиоприемник и установил связь с Бьорном Рёрхольтом, который к этому времени уже вернулся в Швецию. Тот подтвердил, что саамы не ошиблись.

Тем не менее, Тур призвал своих людей проявлять бдительность. Еще не было известно, что немцы намереваются предпринять в Норвегии — продолжать борьбу или тоже сдаваться. Однако на следующий день горнист протрубил прекращение огня — немцы прекратили сопротивление и в Норвегии. Таким образом, Тур Хейердал попал на фронт в день окончания войны.

Они раздобыли лошадь и отправились по долине к Скуганварре. Однако если в это время в Осло на улице Карла Юхана раздавались победные кличи и люди плясали от радости, то Туру с товарищами было не до веселья — им приходилось все время смотреть под ноги. Немецкие минные ловушки продолжали свою страшную службу, и впоследствии дня не проходило, чтобы кого-то не убивало или калечило.

Тринадцатого мая 1945 года Тур написал: «Милая Лив! Прежде всего, поздравляю с окончанием войны и освобождением Норвегии! Я сейчас сидел и слушал по радио торжественное вступление кронпринца в Осло. Все что там происходит, кажется совершенно невероятным нам — тем, кто находится сейчас в этих диких местах. Гитлер, Муссолини и Геббельс мертвы, Геринг, Гиммлер и Квислинг арестованы, парашютно-десантные войска проходят торжественным маршем через Осло, а кронпринц вернулся во дворец!»

Тур написал также своей матери в Лиллехаммер и поздравил ее с «победой над гитлеровским господством». Он пишет, что восхищается ее «героическим поведением во время войны»: «Я конечно и не ожидал от тебя ничего другого, я ведь знаю, как ты ненавидишь немцев».

Пока еще Тур не может вернуться домой в свой «маленький дворец» Свиппопп. Он по-прежнему на военной службе, и перед связистами стоят важные задачи. Но все же какой-то праздник они могут себе позволить, и ему приходит в голову сумасшедшая идея. Через пару дней наступит 17 мая[29] — а что, если сделать сюрприз и предложить своим товарищам нечто иное, чем изрядно надоевший всем гороховый суп и жестяные тарелки с русским хлебом?

Он попросил своего начальника откомандировать его в Швецию и с нетерпением готовился к поездке. Когда он подходил к самолету, два человека подорвались на мине в ста метрах от места, где он находился. Тур, еще один офицер и санитары во весь опор побежали через поле с носилками. У одного раненого осколки попали в глаза, другой был в таком жутком виде, что на нем пришлось разрезать одежду. Они соблазнились бутылкой, стоявшей на куче мусора, и не заметили провод, который шел к пороховому заряду, спрятанному внутри неё. Положив раненых на носилки, они осторожно вернулись по собственным следам. Тур сел в самолет, не успев даже отмыть руки от крови. В тот же вечер он сидел в Лулео за столом, ломящимся от яств, и смотрел, как официант разливает шампанское.