— Джек Филдинг не был из породы ученых, — возражаю я. — Он не производил эти пластыри и, возможно, стал бы сопротивляться, если бы кто-нибудь попытался соблазнить его препаратом, доставляющим в организм наноботы. Я бы удивилась, если бы он вообще знал, что такое нанобот, или хотя бы понимал, что впустил себе в организм. Возможно, он думал, что принимает какие-то новые стероиды, некий специально разработанный препарат, который поможет сохранить мышечную массу, снять сопутствующие бодибилдингу хронические боли, предотвратить старение. Ведь он страшно не хотел стареть. Все что угодно, только не старость.

— Теперь у него отпала необходимость волноваться по этому поводу.

Это уж точно. Но вслух я говорю совсем другое:

— Не верю, что он наложил на себя руки потому лишь, что боялся старости. Не верю и имею на этот счет большие сомнения.

— Я так понимаю, что ты имела несчастье испытать на себе эффект одного из пластырей, и хотел бы выразить сочувствие по этому поводу. Не случись этого, ты бы так и не узнала, что это такое. Кайф Кей Скарпетты. Кстати, это мысль. Жаль, меня там не было. Хотелось бы взглянуть собственными глазами.

Не иначе как ему рассказал об этом Бентон.

— Вот что нам противостоит, Кей. Наш прекрасный новый мир, который я называю нейротерроризмом. Пентагон называет его Большим страхом. Сделайте из нас психов, и вы победитель. Сделайте из нас психов, и мы убьем самих себя, и крутым парням не придется марать руки. Дайте нашим войскам в Афганистане опиум, дайте им бензодиазипины, дайте им галлюциногены, нечто такое, что поможет скрасить скуку. И тогда посмотрим, что они начнут вытворять, когда сядут в свои вертолеты, истребители, танки и бронемашины. Посмотрим, что будет, когда они вернутся домой подсевшими на наркоту, когда они вернутся домой настоящими психами.

— И «Отуол» занят разработкой такого оружия? — уточнила я.

— Нет. АПИ платит миллионы долларов совсем за другие вещи. Но кто-то из работников компании ведет такие разработки, и вряд ли делает это в одиночку. Некий мегамозг проводит эксперименты в этой области, не спрашивая ни у кого одобрения или разрешения, и чем дальше, тем становится опаснее.

— Насколько я понимаю, тебе известно, кто это.

— Чертовы сопляки, — говорит он, глядя в окно. Там — ясный солнечный день. — Лет по семнадцать-восемнадцать, с заоблачным ай-кью, помешанные на своих экспериментах, но вот здесь — пусто. — Бриггс выразительно стучит себя по лбу. — Ты и сама все о них знаешь — недоразвитые передние доли, дойдут до кондиции разве что годам к двадцати пяти. А пока они занимаются дурью в нано-лабораториях или играют в игры со сверхпроводниками, робототехникой, синтетической биологией, да с чем угодно. С ними не сладко, когда мы сажаем их в бомбардировщики или даем им в руки оружие, — сурово произносит Бриггс. — Но в армии, по крайней мере, есть правила. Есть структуры, уставы, есть командиры, субординация, а что, по-твоему, есть в таком месте, как «Отуол», где во главу угла поставлена не национальная безопасность, не дисциплина, а лишь деньги и личные амбиции? Эти же юные гении, вроде Джонни Донахью и его дружков, они об этом даже не задумываются. Афганистан, Пакистан, Ирак, какая им разница. Они ведь не нюхали, что это такое, военная база.

— Не вижу никакой связи между Джеком и тем, что ты сейчас говоришь, за исключением того, что он преподавал некоторым из них боевые искусства. — Небо за окном безупречно лазурного цвета, и синий океан под ним мерно вздыхает.

— Он связался с ними, и, сдается мне, сам того не подозревая, стал своего рода научным экспериментом. Да ты сама знаешь, как обычно бывает с лабораторными исследованиями и клиническими испытаниями. Только те, о которых мы знаем, проводятся под строгим контролем разного рода комиссий и комитетов. Так где же взять нашим восемнадцатилетним гарвардским гениям добровольцев для своих опытов? Мы можем только предположить, что Джек вошел с ними в контакт, по всей видимости благодаря спортивному залу или через клуб тхеквондо. У него всегда были проблемы, особенно в том, что касается стероидов. И вот тут появляется кто-то, кто готов предложить эликсир жизни, источник вечной молодости, и все это благодаря болеутоляющим пластырям. Увы, он получил совсем не то, что хотел. Как и Уолли Джеймисон, Марк Бишоп и Илай Гольдман.

— Уолли Джеймисон не работал в «Отуоле».

— Какое-то время он встречался с девушкой, которая там работает. С Доной Кинкейд. Еще одна нейротеррористка.

— И лучшая подруга Джонни Донахью, — говорю я. — Кстати, а где она сейчас? Такое впечатление, что все, кого ты упомянул, мертвы. Все, кроме нее.

У меня внутри как будто раздается сигнал тревоги.

— Пропала без вести, — отвечает Бриггс. — Не появилась на работе ни вчера, ни сегодня. Предположительно находится в отпуске.

— Да? Ну конечно.

— Именно. Но мы найдем ее и тогда услышим остальную часть истории, потому что только она может нам все рассказать, учитывая ее познания и опыт в наноинженерии и химическом синтезе. Исходя из того, что нам известно, похоже, именно Дона занималась разработкой особенно опасных наноботов, которые пробрались в организм Джека Филдинга и сделали из него, мягко выражаясь, мистера Хайда.

— Мистер Хайд, — повторяю я. — Эрика Донахью так называла своего сына, — добавляю я. — Правда, сомнительно, что Джонни кого-то убивал.

— По крайней мере, не того мальчишку.

— Ты считаешь, что это сделал Джек?

— Да. Потерял контроль над собой…

— А потом он убил Илая. — Слова повисают в воздухе. Интересно, Бриггсу они тоже кажутся неубедительными, как и мне? Чувствует ли он, как я всеми силами отказываюсь в это верить?

— Ты понимаешь, это все из-за свиного гриппа. — Он по-прежнему смотрит в пыльное окно. — Если бы биологический отец падчерицы Лайама Зальца не заболел, то видный ученый не удостоился бы чести вести ее к алтарю, а значит, не приехал бы в самый последний момент в Америку, в Кембридж, в Нортон’с-Вудз. И Джеку не пришлось бы вонзать в спину Илаю этот чертов нож.

— Я бы еще поняла, если бы Илай хотел рассказать доктору Зальцу или кому-то еще, что Джек торгует спермой, которую крадет у трупов. Тогда бы, по крайней мере, присутствовал мотив.

— Нам неизвестно, что, собственно, знал Илай. Но он явно был в курсе, какие препараты принимает Джек, более того, был довольно близко с ним знаком, раз носил его пистолет. Джек наверняка не пришел в восторг, узнав от полиции, что у покойника нашли его «глок» со спиленным серийным номером.

— Смотрю, Марино просветил тебя на эту тему. Причем так, будто это все — истина в последней инстанции, а не одна из версий. У нас нет доказательств того, что Джек кого-то убивал.

— Он знал, что вляпался в неприятности. Вот и все, что мы можем пока сказать, — отвечает Бриггс.

— Похоже на то. Согласна, он вряд ли стал бы забирать пистолет из лаборатории, если бы не опасался, что возникнут проблемы. Но мой вопрос о другом: прикрывал ли он себя или кого-то еще?