Но Полынь только отмахнулся:

— Не знаю. Вопросы явно вне моей компетенции. Но, в любом случае, мы должны стараться так, будто мироздание на кону. Этот маньяк меня уже порядком достал. Давай скорее его поймаем, — пожали Полынь. — Пройдемся по основным вопросам. Почему убийства во Дворце?

— Сила кургана усиливает магию всех, находящихся там. В людях тупо больше унни. И после убийства больше унни освобождается. Выгодно.

— Согласен, принято. Почему нужна было помощь Айрин и Мелиссы?

— Айрин помогала маньяку проходить во Дворец незаметным, по ледяной дорожке. Мелисса затесалась случайно.

— Что, никто, кроме Айрин, не умеет лед наколдовывать?

— Умеет, наверное…

— Ладно, тут пока провал. — Полынь прицепил на доску огромный вопросительный знак. Отошел на шаг назад, полюбовался делом рук своих и вопросил: — А почему маньяк убил Айрин?

Я зависла на секунду. Затем предположила:

— Может, она перестала быть ему нужна?

— Нет, — Полынь покачал головой. — В смысле, такое тоже может быть, но это будет значить, что маньяк закончил с убийствами. А я не хочу в это верить, потому что тогда мы проиграли, и он уже у драконов. Так что давай считать, что Айрин была скомпрометирована — и он узнал об этом.

— Значит, маньяк в курсе нашего расследования? — напряглась я.

— Ага. И поэтому тем утром мы получили сразу три трупа. Ты кому-то рассказывала о подробностях этого дела, признайся?

Я покраснела и уткнулась взглядом в пол. Потом промямлила:

— Дддаа…

Полынь, вопреки моим опасениям, только отмахнулся:

— Я тоже говорил. И, в любом случае, десяток Ищеек в курсе. Которые тоже любят потрепаться с близкими о рабочих тайнах. И пол-Архива. И все те люди, к которым я обращался за той или иной консультацией. Короче, скомпрометировать наше расследование было проще пареной репы. Так что двигаемся дальше. По какому принципу выбираются жертвы?

— Я не знаю. Понятия не имею. А ты, Полынь?

— У меня появилась идея на этот счет, — куратор задумчиво поцокал языком. — Ни одной формальной общей черты между всеми нашими убитыми нет. Я всю официальщину проверил. Ни-че-го. Но меня натолкнул на мысль вот этот блокнотик…

Куратор вытащил из ящика «График дежурств», который я нашла во дворцовой аркаде. Я удивилась.

Полынь пояснил:

— Изучив его, я понял, что с приведенными тут именами творится какая-то ерунда. Почитал их так и эдак и обнаружил, что они написаны шифром — простейшим, но шифром. Просто слоги в именах переставлены местами. К сожалению, учитывая, что большая часть имен в Шолохе уникальна, восстановить получается далеко не всё. Но многое. И знаешь, что прекрасно? После расшифровки я получил список совершенно никак не связанных друг с другом граждан Лесного королевства и мигрантов. Тут есть знатные. Есть маги. Есть стражи. И есть прислуга.

— А наши убитые там есть?

Полынь с сожалением цокнул языком:

— Нет. Но! — он назидательно поднял указательный палец. — Зато тут есть пропуски. Как будто чьи-то имена были стерты. Пять пропусков.

— Ох… — я расширила глаза. — То есть столько же, сколько было трупов в краске на тот момент, когда я нашла блокнот?

— Именно. Есть, конечно, еще куча гипотез, которые могут объяснять подобные пропуски в таком количестве, но на безрыбье и рак рыба. К тому же, блокнот ты нашла зоне действия преступника. К тому же, человек, выронивший его, сбежал.

— Согласна, будем оптимистами. Итак, если «график» связан с убийствами, то все, чьи имена упоминаются на его страницах — в опасности? Маньяк убивает людей из этого списка?

— Да, но вряд ли всех. Есть широкая выборка — те, кто попадают в «График». И есть какая-то более узкая — те, кого стирают. И убивают.

— А кто попадает в «график»?

Полынь мне хитро подмигнул. Потом жестом попросил подвинуться и тоже уместился на подоконнике. Эта операция, что логично, сопровождалась громким перезвоном, перестуком и шорохами многослойного одеяния. Сопя, куратор принял свою любимую позу со скрещенными ногами, задвинув меня куда-то в самый угол, к фикусу, и с заговорщицким видом шепнул:

— Те, кого мы с тобой прекрасно понимаем. Те, кто связан постыдной тайной.

— Не такая уж моя тайна и постыдная, — буркнула я обиженно. — Просто незаконная.

Полынь хохотнул:

— А ты, я так погляжу, стала проще к ней относиться!

Я скривилась. Не объяснять же ему, что волшебство, кажется, готово ко мне вернуться. В несколько модифицированной форме, правда. Так, бывает, Дом Внемлющих выпускает на рынок какую-нибудь технологичную игрушку, а потом улучшает ее и выпускает снова — «игрушка 2.0». Вот и у меня будет «магия 2.0». От Карла.

— В общем, да, я предполагаю, что все эти столь разные люди могут быть связаны постыдной тайной, — улыбнулся куратор. — Или постыдным увлечением. Чем-то таким, о чем не говорят и не пишут почем зря. Разве что вот в таких странных книжечках без имени и без адреса. Да еще и с шифром.

— А какая постыдная тайна может быть у наших убитых?

Полынь раздраженно дернул плечами:

— А вот этого я не знаю. Но сейчас готов предположить, что это некий магический ритуал, опять же, увеличивающий объем их унни. Просто маньяку это было бы на руку, понимаешь?

— Логично.

— Итак, набросаю-ка я план дальнейших действий, — Полынь достал из-за уха карандаш и стал деловито записывать в блокнотик. Я заметила, что он левша и очень забавно выворачивает руку, когда пишет. Ого. А я ведь тоже левша.

Это правда так странно выглядит со стороны?

— Что смотришь? — буркнул Полынь, почувствовав мой взгляд.

— Все-таки у тебя на правой руке должна быть татуировка.

Куратор поднял на меня изумленные глаза и машинально коснулся своего правого запястья, полностью закрытого браслетами:

— Это еще почему?

— Ну, не на левой, а на правой. Чтобы, когда ты пишешь одной рукой, можно было вторую положить знаком вверх, и все видели, что ты Ловчий. Ну не знаю. Почему она у правшей на левой? Левшам наоборот можно тогда. Ой, ладно, не обращай внимания.

«Чё?» — скривил губы Полынь и, покрутив пальцем у виска, вернулся к написанию. Его шок можно понять: меня иногда с недосыпу еще не так заносит.

Полынь писал минуты две. Что-то там серьезно расписывал по целям и задачам, а также просчитывал, кого из специалистов к какому делу можно приписать. Я мирно ждала, поглядывая на нашу доску с гипотезами.

— Знаешь, чего я не понимаю? — протянула я, когда куратор закончил. — Как все-таки маньяк убил Мелиссу? Что это за сквозняк такой? Может, он все-таки Ходящий? Ты сам говоришь, они умеют телепортироваться. И мотив понятен. Например. Два года назад была реформа, во время бунта нашего маньяка сильно ранило, он лишился магии, и теперь мстит. Убивает рядовых шолоховцев без жалости, а силу драконов потом использует, чтобы уничтожить весь род Ищущих, например. С точки зрения амбиций, наглости, самоуверенности — кто, как не Ходящий, мог придумать такую историю?