Говоруны и Ловчие, Ищейки и Указующие, Архивариусы и почтовые мальчишки, дружно, как в мюзикле, начали хлопать дверьми и стучать о мраморные полы подбитыми каблуками: все спешили на обед. Радостное возбуждение накрыло Ведомство: свобода, долгожданный перерыв! Все стремились на улицу, к солнцу и свету, набережным и верандам, плеску воды и шелесту древесных крон. Даже главный администратор холла-колодца, больше похожая на манекен, нежели на человека, с удовольствием покрутила головой, разминая шею.

Мой путь лежал против движения толпы. Ловко уклоняясь от столкновений с чужими папками и перьями, я лавировала среди чиновников так успешно, что настроение взлетело до небес. Как мало надо для счастья! Всего лишь почувствовать себя юркой ящеркой, движущейся к цели, вопреки преградам. Всего лишь заслышать музыкальный смех незнакомого человека и улыбнуться солнечному зайчику, прыгнувшему тебе на нос благодаря огромному маятнику Иноземного ведомства.

Поднявшись на второй этаж, я легонько постучалась в кабинет Полыни. Оттуда донесся какой-то невнятный, но вроде как положительный ответ. Я открыла дверь и увидела еще больший бардак, чем обычно.

Полынь стоял у своей огромной пробковой доски во всю стену, густо завешанной десятками, нет, сотнями разноцветных бумажек. Куратор водил по ним пальцем, что-то тихо бормоча. Он казался абсолютно изможденным. Его и без того специфические волосы с лентами и кольцами были грязными и будто бы пыльными. Кожа отливала зеленым, в цвет очередного «многомаечного савана».

— Эй, все в порядке? — тихо обронила я, подходя.

Куратор резко обернулся. Синяки под глазами напоминали черные дыры, на лбу залегли глубокие морщины. Запах лекарств от кашля был просто невыносим.

— Тебя тут что, били? — поразилась я и пошла к окну, чтобы впустить свежего воздуха. Майский ветер тотчас принес в наш кабинет ароматы сирени и жасмина.

— Били. Судьба била, — буркнул Полынь. — Я ношусь по всему этому прахову городу, как белка в колесе, и не могу сказать, что очень многое выяснил. Порадуй хоть ты меня. Что там со вчерашними делами?

Я достала из рюкзака и выложила на стол две «решенные» папочки. Задрав нос, гордо заявила:

— Сэр, все сделано в лучшем виде, сэр!

— Молодец, — он без особого интереса пролистал документы, убедился, что на них стоит отметка «ПРИНЯТО» ведомственной канцелярии и кивнул уже с большим воодушевлением: — Правда молодец. А что по поводу Лиссая? Сказал что-то любопытное про краску?

— О дааааа, — с энтузиазмом закивала я и, почувствовав себя хозяйкой положения, заняла доминантную позицию в нашем кабинете: плюхнулась на любимый Полынью подоконник. Куратор приподнял брови, мол, это что за самоуправство, но благоразумно не стал возмущаться: чья инфа, того и подоконник.

Следующие несколько минут я пересказывала Внемлющему свою теорию относительно маньяка. Как я и догадывалась, она чрезвычайно заинтересовала куратора.

— Ты знаешь, это похоже на правду, — протянул он. — Во всяком случае, картинка вырисовывается логичная. Не люблю подтасовывать факты под теорию, но иногда соблазн слишком велик. Предположим, наш маньяк, он же таинственный Друг для Мелиссы и Айрин, по тем или иным причинам лишен магии…

Полынь взял со стола алую бумажку, нарисовал на ней зверскую рожу и прилепил в центр свободного места на доске. Я подхватила:

— Нормальная унни не слушается его. Он не умеет побежать ее. Но однажды маньяк узнает, что в момент смерти человека, когда тухнет его искра, вся энергия человека высвобождается разом. И даже не-маг может отправить ее, беззащитную, в определенное место, при условии, что воспользовался каким-нибудь направляющим энергию артефактом. Например, черной краской из Мудры, — на сей раз я стала украшать доску. Прилепила туда «трупик» с глазами-крестиками и связала ниточкой с маньяком. Над ниточкой прибила стикер с надписью «краска» и стрелочкой.

— Удивительно логичный способ добывать дармовую энергию, о котором, хвала небу, не рассказывают в школах, — покачал головой Полынь. — А то мир превратился бы в ужасное место: извращенцев и психопатов много…

— Поэтому и не рассказывают, — кивнула я, вспомнив ремарку принца про Дом Ищущих.

В этот момент в кабинет, постучавшись, зашла сотрудница ведомственной столовой с подносом, уставленным всякой снедью на двоих. Эта розовощекая симпатяжка на секунду растерялась, увидев меня, а потом нахмурилась, метнула в сторону Полыни обвиняющий взгляд, с грохотом шлепнула принесенный поднос на стол и ушла, хлопнув дверью. Я хмыкнула:

— Полынь, у тебя, кажется, были свои планы на обеденный перерыв?

— Не дай небо, — поморщился куратор. — Это все мое новая болезненная слава из-за Генеральства. Ведомство раскололось на две категории — тех, кто верит в мою победу, и тех, кто нет. Сотрудники начали делать ставки. Мигом появились эдакие «агенты», которые пытаются из надежных источников узнать, насколько же я на самом деле близок к завершению своего вызова…

— Это не было похоже на приход «агента», — я похлопала его по плечу. — Реакция нормальной девушки на то, что ею пренебрегли.

Полынь досадливо отмахнулся:

— Мы отвлеклись. Итак, наш маньяк убивает людей и с помощью черной краски куда-то отправляет их высвободившуюся унни. Согласно свидетельству Мелиссы — в некий накопительный камень. Вчера я выяснил, что это за камень. Называется гематит, он же кровавик, — Полынь прицепил на доску еще один стикер и продолжил стрелочку туда.

— Мелисса и Айрин считали, что энергия нужна ему, чтобы переместиться к драконам, — почесала репу я. — Но мы не знаем, правда это или нет…

Полынь вдруг расширил глаза, подскочил и охрипшим голосом почти проорал:

— Конечно же, правда! Подумай сама. Боги-хранители отвечают за унни и ее свободный поток. Драконы — за брому и стабильность. Уничтожь драконов — и вся унни мира высвободится. А ведь именно с такой унни, едва покинувшей тело, умеет работать наш маньяк!

Я опешила:

— Ты что, думаешь, он апокалипсис задумал? Уничтожить всю материю разом?

— Вряд ли, — осторожно покачал головой Полынь. — Ведь тогда и он погибнет. Но вот смерть одного ящера… Или двух… Это куча энергии. Несравнимо с человеческой гибелью. Если маньяк «всосет» ее в свой гематит или еще куда — сможет долгое время жить припеваючи.

— Это какая-то совершенно наглая идея, — поразилась я.

— Не то слово, — Полынь развел руками. — Либо он совсем спятил, либо у него мания величия размером с Шэрхенмисту.

Мы немного помолчали, диву даваясь на нашего убийцу.

Учитывая, что драконы… как бы это сказать… полумифические существа — всем ясно, что они есть, но никто из нынеживущих не видел — план маньяка был поистине фундаментальным. Амбициознейшим. Честолюбивейшим.

— Слушай, Полынь. А если даже только парочка драконов умрет, в мироздании ничего важного… ну… не сместится? Вдруг с бромой повсеместно произойдут какие-то изменения? Например, все люди лишатся тел? Будем как призраки? — наконец спросила куратора я. Мысли абсолютно от балды, но мне было жутковато. Опять вспомнился этот прахов тихий лодочник с «ошибкой».