Входит Лерка. Наверно, сплю. Она в одеяле. Это хорошо или плохо?

— Отвернись к стене! — командует Лерка.

Значит, сплю.

— Отвернись к стене! — шёпотом кричит она.

Я просыпаюсь. А! Нет! Это просто означает, что до этого я не спал.

— Ты чего? — удивляюсь я.

— Я замёрзла!

— Да-а-а? Я же твой брат. Помнишь?

— Давай быстрее!!!

Отворачиваюсь. Лерка тут же прыгает ко мне в кровать, накрывает меня одеялом и прижимается к моей спине.

— АААААААууууууууууу!!!! — меня аж дугой выгибает.

Она ледяная!!! ААААААААА!!! Бли-и-и-ин!!! Вот это ДА!!! Ахринеть просто! Да что ж это?! ААААА!!! Ощущения такие, как будто зимой за шиворот снега насыпали. А она-то ещё сильней прижимается. ААА!!!

Постепенно боль проходит. Про сон уже и говорить не стоит. Да какой, нахрен, сон?! Протрезвел уже даже. Бли-и-ин…

Лерка уже не так сильно морозит спину. Или я просто привык? Человек ведь ко всему может привыкнуть. Вот я, наверное, уже не чувствую холод…

Лерка встаёт и идёт к двери.

— Ты чего? — спрашиваю.

— Всё! Согрелась!

— А чё приходила? — пытаюсь шутить.

— Спи!

— Сама…

Я лечу. Подо мной тайга. Ну, может, и не тайга, а какой-то другой очень большой лес. До деревьев внизу… Блин! А сколько до них? Километр? Меньше? Наверное, меньше.

Я лечу. Вместо рук у меня крылья. Но не железные, а… я машу ими, чтобы лететь. Посмотреть на них не удаётся. Поворачиваю голову и сразу лечу в ту сторону. Так. А куда я собственно лечу? Солнце сзади. Что это значит? Может спуститься и мох на деревьях поискать? Или не мох надо искать, а что? Муравейники? Чёрт! Не помню.

Надо повыше взлететь, может какие-нибудь ориентиры увижу. Ну, да! Точно! Вон там слева горы какие-то. Жигулёвские? А Волга где? С такой высоты Волгу обязательно было бы видно. А её нет. Значит, не они. А какие тогда? Лечу к горам. Вдруг там указатель есть, как на реках.

Понимаюсь выше. Кругом лес, только впереди горы, и солнце теперь слева.

Ага! Вот! Город какой-то. Лечу к нему. Нет, не город. Какой-то… Замок, что ли? Надо поближе…

Я проснулся. Сел на кровати, помотал головой, прогоняя остатки сна. Вернуться в реальность. Вроде получилось. Блин! А чё снилось-то? Тайга. Куда же ты, Саша, летел, соколик сталинский? Замок какой-то… или нет? А… Пофиг!

Надел штаны пошёл умываться. Чёрт! Шлёпанцы! Шлёпанцы не купили. Ба-али-ин! Ладно, теперь-то чё горевать?

В ванной меня ждал сюрприз. Вернее не совсем сюрприз, хотя сосулька на рукомойнике в помещении в середине мая это не такая уж и обыденность. Ну, ладно. Я простёр руки в сторону ёмкости со льдом и произнёс формулу разморозки:

— Именем протопарторга Африкана приказываю воде в умывальнике согреться до комнатной температуры!

Интересно, получилось или нет? Есть только один способ проверить…

— Ле-ерка-а!

Лерка, уже одетая в свой костюмчик, но ещё с расчёской появляется на пороге:

— Чё? — недовольно вопрошает она.

— Чё-чё! Чё у тебя вода в умывальнике холодная?

— Холодная??? — Лерка подходит и пробует воду. — Ничё нехолодная, нормальная вода!

В доказательство она брызгает этой водой на меня. Я инстинктивно съёживаюсь, но напрасно, вода, как я и хотел, очень даже комнатная.

— Неженка! — презрительно бросает мне Лерка, удаляясь.

Получилось. Па-лу-чи-лось! Радуясь пусть маленькому, но всё-таки успеху, я приступаю к водным процедурам.

Умывшись, я вернулся в свою комнату, надел рубашку и подошёл к окну. Так, что там у нас с утренним «душем»? Акимыч на месте. Как всегда чем-то занят, но это как всегда не помешает. Я обулся и, крикнув Лерке: «Здравствуй, Валерий Палыч!», побежал во двор.

Увидев меня, Акимыч радостно заулыбался:

— Ляксанрод Константиныч! — он бросил своё занятие. — Окатиться?

Я агакнул в ответ.

— А в баньку не желаете? Я мигом!

— Да хорошо бы! — не стал отказываться я. — Только и из ковшичка тоже хотелось бы.

— Извольте! — с готовностью ответил Акимыч. — Токма студёная — жуть!

А это мы сейчас и проверим. Я встал так, чтобы видеть бадью и шёпотом, чтобы не слушал Терентий, произнёс заклинание. Потом снял рубашку и, наклонившись, приготовился к неудаче.

Акимыч вылил мне на спину ковшик воды. Результат меня порадовал, а его удивил:

— Чудно-о-о! Токма ж надысь с колодцу! Кхе-х! Чудно…

— Терентий Акимыч, а в баньку-то когда? — спросил я, вытираясь.

— А? — растерянно переспросил тот.

— В баньку, говорю, когда?

— А-а-а, в ба-аньку… — протянул Акимыч, продолжая размышлять над случившимся. — Так этмо! Глафиру пришлю.

Подмигнув, озадаченному Терентию, я накинул рубашку и бодрой рысью рванул наверх.

Встреченная мною в фойе Аннушка, поздоровалась и проводила меня удивлённым взглядом. Чего это она? А, ладно.

Войдя в номер, я застал Лерку, стоящую возле стола, за подготовкой к завтраку.

— Здравствуй, Валерий Палыч! — радостно выпалил я, обещал же именно так приветствовать её по утрам.

— И тебе не хворать. — Ответила она нарочито безэмоционально.

Но нет, так ей настроение мне не испортить.

— Что тебе снилось, крейсер «Аврора»? — попытался я завести светскую беседу.

— Почему крейсер? — флегматично поинтересовалась она.

— Просто… так! — не нашёлся я с ответом.

— А-а-а… А я думала, что тебе крейсер как раз и приснился.

— Нет! Мне приснилось, что какая-то голая снежная баба полночи меня домогалась, но, в конце концов, так и свалила не солоно хлебавши!

— Я замёрзла. — Попыталась оправдаться Лерка.

— Ни хрена себе! Замёрзла она! Это я там чуть насмерть не замёрз. Аж сердце остановилось!

— Ага! — возмутилась Снегурочка. — Сердце у него остановилось! Как ошпаренный орал.

— Так, ещё бы! Ощущения именно такие. — Прокомментировал я ночной инцидент, и как ни в чём ни бывало, осведомился: — А тебе что снилось?

Лерка помолчала, осматривая меня.

— Завтракать будешь? — спросила она, наконец.

— Буду! — с готовностью согласился я.

— Иди, положи полотенце и садись.

Когда я вернулся, она уже сидела за столом и разливала по чашкам чай. Чашек почему-то было три.