В ответ девушка лишь хищно ухмыльнулась, прошипев: «Прямо сейчас... Он у меня быстрее автобуса побежит...» и Иванов покорно, понимая всю неизбежность принятого домовой решения в заботе о его здоровье, поплёлся в комнату, одеваться.

На этом совещание и окончилось.

В больницу Сергея сопровождала Маша, ни на секунду не выпускавшая его руку на всём протяжении пути. Домовая искренне опасалась того, что парень, наплевав на собственное здоровье, может от неё попросту сбежать к товарищам и заняться гораздо более важными, по его глупому мнению, делами.

Однако добрались нормально. Иванов, покорившись неизбежному, мрачно плёлся рядом с кицунэ, размышляя про себя о превратностях злодейки-судьбы. Ну вот не хотелось ему попадать в цепкие лапы людей в белых халатах с холодными, сухими руками, а в голове постоянно, автоповтором, крутилась вредная поговорка: «Здоровых нет, есть плохо обследованные».

Клинику для себя, любимого, инспектор выбрал самую лучшую в городе. Ориентировался по звучащей из всех утюгов рекламе её прелестей и неприлично плотной концентрацией местных светил от медицины на один квадратный метр. И ценами — закачаешься. Но идти в обычную больницу, терять часы в очереди среди беспрерывно кашляющих и чихающих, наблюдать постоянно вспыхивающие между страдальцами скандалы — нет уж, увольте. Лучше заплатить. Комфорт, в том числе и душевный — он ведь тоже денег стоит.

Пока ехали — позвонил Андрею Андреевичу. Адвокат, как всегда, внимательно выслушал не совсем обычную просьбу своего клиента и хотел было отказаться, однако Сергей проявил редкую настойчивость, а под конец, памятуя о пачке неподотчётных евро, выданной папой Генслером, и вовсе предложил не стесняться и назвать подходящую цифру для оплаты.

Это дало свои плоды. Юрист сходу озвучил общую сумму, и Сергей аж крякнул от аппетитов своего поверенного, вполне, кстати, обоснованных его уровнем и профессионализмом. Но торговаться не стал, сразу согласился, попутно успокаивая себя тем, что деньги семейства вервольфов расходуются по прямому назначению — для получения информации.

К удивлению, Андрей Андреевич не выказал никаких эмоций по поводу такой сговорчивости клиента, чем даже слегка обидел Иванова. Шевельнулось в нём что-то этакое, крестьянско-купеческое: «Я вам, подлецам, деньги плачу! Любезней быть надо!». И сразу прошло. Парень прекрасно понимал, что сейчас ему, по большому счёту, оказали товарищескую услугу, а оплата так, пустяк, исключительно для приличия и мотивирования нужных людей.

Некоторая отстранённость и колебания адвоката объяснялись донельзя просто: он, исходя из собственного жизненного опыта, не слишком хотел мараться в непонятных делах клиента. Согласился Ситников, скорее, вынужденно — репутация Иванова сработала в данном случае на все сто процентов. Не посмел отказать.

Условились встретиться у лечебницы. Андрей Андреевич, к его якобы огромному сожалению, лично прибыть не мог — обещал прислать помощника.

...Дактилокарту инспектор передал, прямо у входа в клинику, уже ожидавшему его скромному молодому человеку в очках с солидными диоптриями, лаковых туфлях и простеньком костюмчике, в котором угадывалась рука очень опытного портного. Есть такие вещи: смотришь — на первый взгляд дешёвка дешёвкой, а присмотришься — нарочито скромный стиль, небрежно демонстрирующий понимающему человеку и социальный статус владельца, и его уровень доходов. Серёга кое-что в таких вещах понимал. Не слишком много, однако имеющихся познаний в мире моды ему с лихвой хватило для осознания вполне очевидного факта — бедность юноше явно не грозит. За последние деньги такие шмотки не покупают. Да и туфли производили крайне положительное впечатление — ни единого грязного пятнышка, не смотря на слякоть — словно только что с витрины магазина.

Молодой человек весьма учтиво принял небрежно свёрнутый лист бумаги, раскланялся и сразу отбыл, нырнув в припаркованный прямо у входа внедорожник бизнес-класса. Иванов ему даже немного позавидовал, понимая, что юрист у себя абы кого держать не будет и помощник явно свои деньги отрабатывает. А потом тут же выбросил юношу из головы, поспешив за Машей в храм Асклепия.

Данное заведение имело с обычной больницей всего два общих признака: белый халат и шапочку, в которые была облачена премиленькая худенькая девочка с огромными глазами, сидящая за расположенной строго напротив входа бизнес-стойкой; да витиевато стилизованный красный крест, умело вплетённый дизайнерами в вывеску над её головой. В остальном — светлый, тёплый, приятный глазу офис серьёзной организации.

— Здравствуйте, — мило проворковала сидящая, одаривая инспектора мягкой, отработанно-завораживающей улыбкой. — Вам назначено?

— Нет! — сопя и привстав на цыпочки, чтобы и её было видно, немного ревниво бросила Маша. — Нам доктор нужен. Температура не спадает.

Девушка, не прекращая улыбаться, вежливо ответила:

— Педиатры, к сожалению, сейчас все заняты. Прошу обождать в холле.

Тоненькая, почти прозрачная в искусственном свете ламп рука администраторши указала на уютные кожаные диванчики, расставленные вдоль стен. Парень и кицунэ автоматически проследили за направлением жеста, а потом домовая, осмыслив услышанное, не на шутку разозлилась:

— Да не мне доктор нужен! Ему! — в доказательство она высвободила свою ладошку из лапы Иванова и пальчиком указала на парня. — Он больной! И я уже взрослая, — окончательно расстраиваясь от собственных оправданий и начиная ненавидеть всех вокруг, с дрожью в голосе добавила Маша. — Просто не такая длинная...

Если укол сотрудницу клиники и зацепил, то виду девушка профессионально не подала, уткнувшись в экран монитора. Пощёлкав мышкой, она снова лучезарно улыбнулась, объявив:

— Доктор к вам сейчас подойдёт. Присядьте пожалуйста.

Парень послушно отправился к ближайшему дивану. Маша, сердито сопя, семенила рядом и мысленно сравнивала большеглазую милашку с собой, красивой. Сравнение получалось так себе, не очень: вот и худосочна эта девка, и крашена сверх всякой меры (мужики слепошарые этого, конечно, не видят, но уж её-то не обмануть), и халат у неё плоский спереди, и сзади, небось, из округлостей одни кости. Суповой набор, одним словом. Зато ростом вышла, ковырялка...

Сергей, по своей врождённой толстокожести абсолютно не заметивший разбушевавшуюся в Машкиной душе бурю, с удобством уселся, сразу уткнувшись в смартфон; домовая, оправив юбочку, пристроилась рядом. От скуки (планшет со своей звонилкой дома позабыла, пока за этого безответственного больного переживала) непоседливая по натуре кицунэ начала болтать ножками в воздухе, однако тут же себя одёрнула — детство сплошное, а поймав на себе едва уловимый, насмешливый взгляд отвечающей за встречу клиентов сотрудницы, ещё больше разозлилась. «Ну почему мир такой неприспособленный для тех, кто ростом ниже среднего, хоть бы они умницы и красавицы? — рассуждала Маша. — А всяким дылдам, обезжиренным в нём комфортно? Так не честно! Ещё разукрашку с фломастерами мне предложите!». От таких дум домовой захотелось расплакаться, жалея себя; потом руки сами собой зачесались разбить здесь что-нибудь некрупное или, если не получится, то хотя бы попробовать поскандалить.