– Фу-у, – повторил Шин. – И что?

– Ничего. Часовой даже рассмеялся. Ни один чеченский диверсант никогда бы так не ответил. Чеченцы гордые. И даже слишком…

– Не рассказывай эту историю адмиралу Гайво, – попросил Анри. – Вдруг он решит применить русский опыт на наших базах в Африке, а у меня с цифрами совсем не охуенно.

– Вы едете завтра с нами в Бамако на машинах? – спросил Бакст у японцев. – Или сливаетесь?

– Нет, Бакст, – ответил Джуно. – Мы решили пробиваться на военный борт. В самолете напьемся и будем горланить веселые ирландские песни.

– Почему ирландские?

– Чтобы действовать на нервы вашим солдатам и смотреть, какая у французского спецназа выдержка. Это пригодится для блога.

– Надеюсь, наши парашютисты не набьют вам морды и исламисты не собьют самолет! – сказал Анри. – Ну а мы двинем на машине через пустыню, как и планировали.

– Удачи! Анри, ты же знаком с главным принципом работы в Африке?

– Их много, и все главные.

– Анри, никогда не езди ночью по Африке.

– Джуно, мы работали в Могадишо, когда сомалийскую столицу штурмовали боевики Исламских Судов. Мы снимали освобождение заложников в Нигерии. Делали репортажи о межнациональной резне в суданском Дарфуре. Однажды нам с Бакстом удалось записать интервью с «папой черного терроризма» – доктором Тураби в Хартуме, когда тот сидел под арестом за попытку государственного переворота…

– Хорошо, хорошо, стоп! – Японец поднял руки вверх. – Самураи обычно не сдаются, но тут я сдаюсь! Все знают, что вы с Бакстом – настоящие псы войны. Особенно Нильс… Но зачем так рисковать и ехать по зоне племен, если можно воспользоваться трансфером вашей прекрасной транспортной авиации? Уже через пару часов мы нырнем в бассейн столичного отеля «Салам», и прекрасная чернокожая нимфа принесет нам из бара настоящую «Кровавую Мэри».

– У нас нет боевой картинки, – в который раз повторил Анри. – Полный пиздец. У нас нет ни одного дельного интервью.

– Ну почему? – вступил в разговор Шин. – Адмирал Гайво любезно покатал нас всех на боевом вертолете Super Puma над пустыней, а вас по блату даже взяли на зачистку опасной бедуинской деревни…

– Смеешься? Такую «зачистку» при желании можно было снять в песчаных дюнах рядом с Бордо.

– Серьезно?

– Еще бы не серьезно! Какая опасная зачистка? Накануне парашютисты фоткались там для своих фейсбуков. В этой деревеньке обитают не бедуины, а животноводы фульбе. Смирные, как их овечки. Мужики носят на голове соломенные колпаки, а женщины – огромные золотые серьги в ушах. Они угощали наших десантников вяленой козлятиной и чаем с мятой…

– Хорошие бы фоточки вышли для блога, – вздохнул японец.

– А на следующий день адмирал Гайво приказал спецназовцам, чтобы они как следует прочесали именно эту деревню в полной боевой амуниции…

– Зачем?

– Для телевизионной картинки, специально для нашего репортажа. Мы не просили об этом командующего Гайво, но он решил, что так будет безопаснее.

– Что именно безопаснее?

– Безопаснее снять картинку о французской спецоперации в деревне, где живут мирные животноводы. И не лезть со съемками к настоящим бедовым туарегам. Кто там в Париже разберет… А адмиралу надо показать, что его парашютисты заняты в Мали делом. Не рискуя нашими жизнями.

– Какая тупость, – вздохнул Шин, – впрочем, так ведут себя адмиралы всех армий мира. Среди животноводов никто не пострадал?

– Нет, но они очень удивились, когда к ним ворвались знакомые парашютисты, вооруженные до зубов, и принялись искать несуществующую взрывчатку в козьих загонах.

– Естественно! Сначала их новые друзья-французы пилят с ними селфи в инстаграме, а потом вдруг спрыгивают с вертолетов и суют автоматы в козьи морды… Как тут не удивишься?

– Да, – подтвердил Анри, – командир спецназа капитан Гризман даже сказал, что ему стыдно и он чувствует себя полным дерьмом.

– Врет твой Гризман, – сказал Джуно, – когда президент Олланд будет вручать ему в Париже боевую медаль «Заморских территорий», он скромно улыбнется и даже не покраснеет.

– Скорее всего…

– Кстати, ты говорил в репортаже, что исламисты не отступили, а просто разошлись по домам?

– Да, и что?

– Ты сказал это так, словно тут в каждом доме из угла спящая ячейка джихадистов щерится.

– Ты это к чему?

– Здесь же нет настоящих исламистов.

– А с кем тогда воюет французская армия?

– Понятия не имею, но точно не с ними. В этих краях нет ни одного настоящего фундаменталиста.

– Va te faire enculer![5] – Белое в веснушках лицо Анри мгновенно порозовело. – Ох, Джуно, прости, вырвалось…

– Окей, месье матершинник.

– Но что за чушь ты несешь?

– Нет, не чушь. Вы здесь в первый раз, а мы с Шином – в третий.

– И что?

– Северная Сахара – исконная земля туарегов. Для них собственные национальные традиции важнее любых законов на земле, в том числе и шариатских. А у настоящих исламистов наоборот, у них нет национальностей! Понимаешь? Они руководствуются только мусульманскими законами! И люди, которые живут не по шариату, считаются у них неверными, впавшими в куфр. Ну и сам посуди, разве могут быть туареги настоящими исламистами? [6]

– Я ничего не понял. – Бакст рассматривал дно пустого стакана. – Осталось еще саке?

– Чего ты не понял? – Джуно передал могучему оператору большую бутылку. – Допивай, там остался последний, а значит, самый ценный глоток.

– Разве стражники «Аль-Мирабитуна» не захватывали Тимбукту? – спросил Бакст. – Или историю о туарегском «Талибане» наш бравый президент Франсуа Олланд просто выдумал?

– Анри, вы записывали интервью с местными жителями?

– Да, три часа пустой болтовни никому не известных чернокожих людей.

– Хоть один из них рассказал вам, как стражники «Аль-Мирабитуна» казнили горожан?

– Увы, нет.

– Правильно. И на самом деле боевики, зашедшие в Тимбукту, никого не приколачивали гвоздями к деревянному кресту, как это делают настоящие джихадисты в Южном Йемене, не отрезали руки по локоть большими ножами за воровство, как радикалы в Сомали, и не расстреливали неверных скопом из пулеметов, как игиловцы в Ираке.

– Значит, гребаная политика, – сказал Бакст.

– Скорее всего… В Тимбукту живут люди из племен сонгай, фульбе и монде. С точки зрения чистого фундаменталиста, все они грязные, неверные кафиры. Если бы стражники были настоящими исламистами, они бы тут такого наворотили.