Дуглас позвал меня к нему, чтобы передать записку от Лейлы, на которой четко были выписаны мои инициалы, А. М. – Адам Моро, раскрываю все карты так сказать. Я вырвал этот конверт, будто он был золотым билетом на шоколадную фабрику, и стал его рассматривать. Весь класс смотрел на меня и всем видом говорил: “Ну! Не томи!” – как будто я был обязан делиться содержимым этого конверта. От нас, старцев школы, вообще много чего требуют: там и с домашним заданием помогать просят и с навигацией по школе, а мы не запрограммированные помогать роботы.

Я конверт открыл не сразу, сначала сел отдышаться на своем стуле, а затем произошло следующее.

За нашей стеной, в другом кабинете раздался выстрел, после чего пошли крики. В классе началась паника, даже я поднял голову, чтобы осмотреться, а ведь когда-то я уже предсказывал, что это произойдет. Затем следующий выстрел, он был слышен глуше, будто в кабинете подальше произошел. После этого стали слышны шаги, но шагов было многовато, и сразу стало понятно, что к нам идет пара человек.

– Да иду я! – Раздался знакомый голос из-за двери.

Флакона, розовую карамельку, вдруг втолкнули в наш кабинет, а за ним зашел окровавленный Мейс с тем самым пистолетом в руках, которым фрики игрались в клубе литературы.

– А че со мной то тянешь? С теми двумя ты не шибко ждал!

К моему удивлению, Флакон, по всей видимости, ставший заложником Мейса, все грубил и грубил ему, подгонял выстрелить.

– Где мы? – А затем Флакон заметил меня. – Адам, гляди, это я! – Как будто все в нашем кабинете его не видели.

– Тебя и пистолетом у затылка не заставить молчать! – Крикнул Мейс.

Мейс силой взял Флакона и подвел его ко мне.

– Помнишь, наш сегодняшний разговор, Адам?

– Не забыл. – Я был спокоен, хоть и думал, что вполне себе могу оказаться мертвым, но на душе у меня не было беспокойства. Я лишь слушал Мейса и ожидал.

– Ну что, – сказал Флакону Мейс. Он сильно придавил пистолет к его затылку, но Флакон был веселый, он чуть не расхохотался, когда Мейс обратился к нему, – есть какие-нибудь слова напоследок?

– Есть пара слов для грязнули… Когда ты пьёшь, Адам, то мир будто лишается всех звуков и это просто охеренно. Мир становится легче, а ты веселее… А пуля!.. Вот эта штука похлеще будет… Давай уже закончим с этим: надоел мне этот запах крови.

Мейс выстрелил, и Флакон замертво упал на мою парту, залив выцарапанные ножом надписи своей кровью.

Мейс отвернулся от меня и пошел в сторону учительской парты. Указав Дугласу, чтобы тот отошел, он прислонился к учительскому столу и начал говорить:

– Вам нечего бояться, я решил убить лишь тех, кто мне нравился… Вы только не обижайтесь, ха-ха… Что, что?! Хватит уже сидеть, зажавшись в уголку, дайте мне отпор! Вы же слышали выстрелы – взяли бы ручки, с проклятыми карандашами да побежали бы на меня в атаку! Я прямо сейчас могу выстрелить в любого из вас, а вы, суки, сидите! – И правда, все в классе плакали и рыдали, слушая его. Никто и не думал вставать. – Зато теперь я уверен на все сто, что люди мне не нужны. Я просто не пойму: хотели бы умереть – вышли бы на меня с распростертыми руками, так что не так-то? Живите мать вашу.

Он перебрасывал пистолет из руки в руку как мячик, но затем быстро подставил к голове. И вот что-то во мне включилось, дернуло меня, и я сказал.

– Не-не!

Я вскочил со стула, но щелчок уже раздался, только никакой пули не вылетело.

– Да у меня пуль больше нет. – Он глянул на меня и сердитым взглядом заставил сесть. – А сейчас? Ну сейчас то я вас не застрелю. Нападете на меня?

Никто не двигался, все продолжали бояться его. Мы просидели так около часа, пока в школу не прибыл отряд, который и задержал Мейса. Его увели в коридор, но он успел сказать:

– Было весело!

Во время всей этой суматохи я просто сидел и выдувал одну капсулу космы за другой, никто даже внимания на меня не обратил. Сейчас то я понимаю, как было бескультурно пускать то розовый дым, то зеленый по классу, но тогда я просто закрыл глаза и забылся – до боли приятное ощущение.

Все это время я сидел за своей партой и наблюдал за Флаконом. Разглядывал его выбитый затылок и покрытые кровью волосы. Только смотря на его тело, мне стало интересно, каким же он был человеком. Его звали Кристофер Руссо – единственный ребенок в семье, который все равно не получил должной заботы из-за своих разведенных родителей. Они всю жизнь собачились и забывали про своего сына. По итогу он стал закрытым и уехал сюда, в наш прекрасный город крыльев. Говорят, что в детстве его мать и отец так сильно подрались, что по всей комнате была разбрызгана кровь, а это была его комната. Кровь еле отмыли, но от запаха так и не смогли избавиться, поэтому он стал интересоваться духами и начал ими пользоваться постоянно, разбрызгивая то там, то сям.

Он был все тем же ребенком, постаревшим ребенком, который просто хотел затмить ужасный запах в своей голове.

О Мейсе потом не раз вспоминали, называли психопатом, ненавидящим людей, но за что так и не выяснили. Думаю, его также как и меня беспокоило поведение наших горожан, но борьбу с ними ему пришлось вести дикую.

Нас отстранили от школы на две недели.

3 ноября 2017 года.

В записке, оставленной Лейлой, было сказано:

Кое-кто попал в самый центр :)

Со смайликом на конце, неужели они и в правду могла писать улыбающиеся смайлики в такой момент? Меня это беспокоило гораздо больше того, что я не понимал, о каком центре она говорила, и кто туда попал. Она же могла смотреть в будущее и знать, куда попадет, значит это было не про нее. Хотя в силу моих неудачных попыток понять, я решил, что она написала это от балды: попадет – загадочное послание о себе, не попадет – бессмысленные слова о ком-то другом.

Я также был крайне обеспокоен безрассудным поступком, попыткой спасти Мейса от самоубийства, клянусь, наведи он пистолет на меня – не шелохнулся бы.

Плохая привычка, вредная до жути: сломя голову бежать на свою погибель, в третий раз ведь навряд ли пройдет такой номер, тем более, если мой оппонент снова окажется с пистолетом, заряженным пистолетом.

Я всю ночь потратил на то, чтобы смыть красный и черный цвета с головы и вернуть свои бесцветные волосы, потом мучился с тем, чтобы уложить волосы таким образом, при котором мой бок не был бы полностью голым. Из-за моего излишества волос это получилось – получилось все скрыть. Я замертво упал на кровать и проспал весь день.

7 ноября 2017 года.

Я все чаще слышал эти странные крики, когда проходил по мосту. Уж больно они были едкими, зато я точно распознал, что голос женский, но в нем чувствовалась такая сильная ярость, что я не мог в это поверить. Я много гулял и почти не был дома в свое свободное время.

В нашем городе есть кое-какие места, в которых можно потратить свое время: бары, клубы писателей, кофейни или спортзалы, но я любил просто искать высокие точки, на которые я был способен залезть.