наверно, считают, что я питаюсь юными красавицами? – Дэвэр изволил шутить, губы Советника растянулись в улыбку, означающую, что он понимает тонкий юмор господина.

- Они прибудут сразу на церемонию, - поспешно добавил он. Принц пренебрежительно махнул рукой. Главное, что они не будут мозолить ему глаза пока идет подготовка к церемонии. И вот настал день, когда принцесса дома Благородных Элей, старшая дочь Правителя Леэль Мидаса Наэль прибыла во дворец жениха для проведения свадебного ритуала.

Первая встреча с невестой должна была проходить в тронном зале, где на возвышении стоял трон, изготовленный для столь далекого предка, что только летописцы помнили это имя. Да и о чем помнить? Командир исследовательского отряда, высадившийся в чуждом мире, который ему приказали исследовать. Вроде бы этот трон делали из костей дракона… или не дракона, но эту рептилию предок Дэвэра убил лично. Потом объявил себя королем вновь открытого мира, соорудил трон из костей дракона, украсил его драконьей чешуей и создал первую династию, которая не прерывалась уже на протяжении тысячелетий.

Дэвэр собирался встречать невесту, восседая на этом троне, а она должна была ползти к нему на коленях по мозаичной дорожке… Едва младший брат Дэвэра услышал о том, как его брат собирается встречать невесту, то пришел в бешенство, что совершенно было несвойственно мягкому, доброму и ранимому Сэнэ (по давней традиции каждый последующий ребенок получал имя короче на одну букву, чем у старших брата или сестры, а, значит, если муж давал ребенку короткое имя, он тем самым давал понять жене, что не собирается иметь от нее много детей. Поэтому очень короткое по сравнению с обычными королевскими именами имя «Дэвэр», служило прямым намеком на то, что жена не любима и не желанна, и больше детей от нее Гэдэр иметь не собирается. Однако Каир родила еще одного сына, и имя ему дали, просто убрав одну букву окончания).

- Как ты мог такое потребовать от родителей невесты и от нее самой?! – кричал Сэне. – Твое требование просто омерзительно! В этот раз ты превзошел самого себя. Это недопустимо, так поступать нельзя, неужели ты сам этого не понимаешь?! - Дэвэр вполуха слушал своего брата, не пытаясь ни оправдываться, ни спорить. Сэнэ был единственным, после смерти отца, кто смел повышать на него голос, не рискуя, при этом, остаться без головы, но и что-то объяснять ему Дэвэр тоже не желал, как он решил – так и будет. – Дэвэр, - почти умолял Сэнэ, - откажись от этого требования! Зачем подвергать девушку такому унижению? Я же знаю тебя, ты ненавидишь такое фальшивое раболепие. Ты же знаешь, как сильно она будет ненавидеть тебя, когда будет ползти к твоему трону.

— Вот мне и интересно будет увидеть, насколько сильно она сможет контролировать свои эмоции, - беспечно ответил Дэвэр. – Знаешь, в семейной жизни такие сведения лишними не будут. Тебе бы такие знания точно пригодились, ты не находишь? – Дэвэр намекал на жену Сэнэ красавицу Ладин, которая славилась одновременно как красотой, так и отвратительным склочным и сварливым характером. Сэнэ побледнел. Он обожал свою жену (кстати, Сэнэ был единственным не только во дворце, но и во всем королевстве, кто любил ее, несмотря ни на что).

- Ты просто… - Сэнэ запнулся, подыскивая подходящее слово. – Ты просто чудовищный эгоист, который топчет чувства своих близких людей.

- Я топчу, ты – нет, - сладко потянулся Дэвэр, которому не хотелось спорить в этот момент, - и что? – продолжил он. – Много это тебе дало счастья?

- Ты… Я отказываюсь присутствовать на этой отвратительной церемонии! – гордо сказал Сэнэ.

- Не хочешь, не надо, - равнодушно ответил Дэвэр, и поудобнее устроился на диване. Однако, когда Сэнэ, грозно сверкая глазами, вышел из комнаты, Дэвэр распахнул балкон и привалился к косяку, скрестив руки на груди, ожидая начала представления. Он был уверен, что такое скоропалительное решение брата выйдет тому боком и не ошибся.

- Что?! – раздался истеричный женский крик, переходящий в визг, из покоев, принадлежащих жене Сэнэ Ладин. – Ты отказался присутствовать на церемонии, во время которой эта худосочная ка-эльри будет ползти к трону на коленях?! Ты хочешь лишить меня зрелища, о котором я смогу постоянно напоминать этой зеленой выскочке, когда она начнет командовать всеми во дворце, меняя все на свой дурной вкус?! Ты хочешь, чтобы твою жену постоянно унижали и оскорбляли?! – Дэвэр даже мысленно похлопал в ладоши, услышав логическую цепочку, что выстроила Ладин. Так все перекрутить могла только женщина. Но расслабляться было не время, Ладин, как раз перешла к следующему этапу своего плана, который бы заставил Сэнэ изменить свое решение.

- Ты не любишь меня! – жалобно вскричала Ладин и горько зарыдала. Что отвечал ей брат, слышно не было, только: бу-бу-бу, бу-бу-бу, но, очевидно, он не сдавался, поскольку Ладин запричитала: - Я задыхаюсь мне нечем дышать! Ты знаешь, в каком я положении. Мне нельзя волноваться! Ты – тиран. Ты хочешь моей смерти! И не только моей, но и нашего ребенка! – Дэвэр совершенно ясно представлял, что сейчас происходит в покоях у жены брата. Ладин, скорее всего без чувств лежит в кресле, а Сэнэ бегает по комнате, не зная, что предпринять. Вот его взгляд подает на распахнутые двери балкона и Сэнэ понимает, что его ссору с женой слышало полдворца. Вот он подбегает к балконной двери… Дэвэр отлепился от косяка, чтобы радостно поприветствовать брата. Перекошенное лицо Сэнэ значительно поняло настроение Дэвэру. Он даже мысленно поспорил с собой: придет брат или нет, снова просится на церемонию. Немного подумав, Дэвэр решил, что нет. Сэнэ не уступить Ладин, слишком много гневных слов он сказал ему, чтобы унизится до подобной просьбы, придется Ладин обойтись без этого представления, и даже ее вымышленное «положение», не заставит мужа изменить решение.

«Об этом «положении» уже скоро начнут слагать легенды, - ухмыльнулся Дэвэр. - Пять лет брат женат на Ладин, и пять лет она бессовестным образом шантажирует его этой придуманной беременностью, впрочем… так ему и надо, чтоб не лез туда, куда не просят!»

Раздражение на брата, а особенно на его жену не проходило, поскольку наполнило и об отце, и о том предсказании, что сделала тогда Далла. Неужели ее словам можно