— А у тебя есть моторчик? — заинтересовался Антошка.

— Должна признаться, что моторчика у меня действительно нет, — развела руками Наталья. — Зато у меня есть варенье, и завтра я его тебе принесу, хочешь?

— Хочу, — обрадовался малыш.

— Что ж, договорились. Будет тебе варенье.

— Я обязательно с тобой поделюсь, — сказал мальчик, глядя снизу вверх на стоявшую рядом Тошку.

Эти его слова немедленно вызвал умиление у всех присутствующих дам. Судя по всему, малыш уже успел привязаться к своей опекунше и хотел сделать для нее что-нибудь приятное.

— Вот это я понимаю — джентльмен, — похвалила его Наталья.

Рина же в присутствии Антошки чувствовала себя скованно. Ей казалось, что, заговорив с ним, она таким образом даст ему как бы негласное обещание и надежду, хотя на самом деле она еще ничего не решила.

— Мам, я думаю, что Антоша будет спать в моей комнате, — сказала Тошка. — Мы перетащим туда из гостиной кресло-кровать, и все чудесно устроится.

— Хорошо, — сразу же согласилась Рина. Она понимала, что дочка уже все продумала, и вообще ведет себя гораздо более разумно, нежели она сама. — Сейчас я тебе помогу.

Когда Тошка и Антошка удалились, Рина удивленно посмотрела на Наталью.

— Никогда не знала, что ты умеешь разговаривать с детьми.

— Я и сама не знала, — восторженно откликнулась та. — Какая я молодец! Теперь придется срочно где-то добывать варенье.

— Соврала, что ли, что оно у тебя есть? — хмыкнула Рина.

— Сымпровизировала, — возмутилась подруга. — Ладно, ради такого случая готова даже наведаться к свекрови. У нее вся кладовая уставлена банками-склянками, все равно никто не ест.

Рина усмехнулась. Ей было известно, что мать Толика была запасливой, словно пчела. Все лето она проводила на своей любимой даче, с утра до вечера копошась на грядках, а потом закупоривала несметное количество банок с огурцами, вареньем и компотами. Хотя за зиму уничтожалась от силы треть всех этих заготовок, а остальное приходилось раздавать соседям и знакомым, трудоемкий процесс неизменно повторялся из года в год.

— Ну вот, столько времени просидели, а ничего так и не решили, — с сожалением покачала головой Наталья. — Что делать-то будешь? Ждать? Пока не полюбишь мальчика всей душой на радость коварной Нине Никифоровне?

— Наверное, действительно лучше подождать, пока она сама со мной свяжется, — задумчиво сказала Рина. — А сейчас мне надо поговорить с Тошкой.

Она взглянула на Наталью, и та увидела в глазах подруги неожиданную решимость.

— Что ж, от этого тебе все равно никуда не деться, так что чем раньше ты сбросишь эту тяжесть со своей души, тем лучше, — поддержала ее Наталья. — А что я-то могу для тебя сделать?

— А ты тащи варенье, — улыбнулась Рина. — Но если серьезно, то ты свое дело уже сделала — помогла мне снять стресс и прийти в себя.

— Это мы завсегда пожалуйста. Для чего же еще существуют верные друзья? — бодро откликнулась Наталья. — Слушай, а ты Роману уже звонила?

— Нет еще, — покачала головой Рина. — Пока я не хочу посвящать его в это дело. Роман замечательный, но слишком рассудительный. Я поговорю с ним потом, когда окончательно соберусь с мыслями.

Роман был деловым партнером Рининого брата, к которому после гибели Сергея перешло управление их совместным производством. К невероятному удивлению обывателей, Роман оказался глубоко порядочным человеком и сделал Рину и ее мать совладельцами своего бизнеса. Конечно же они не имели никакого касательства к делам, однако официально получали доход с предприятия, что давало им возможность жить вполне безбедно. К тому же Роман не прекращал поддерживать с семьей Сергея и чисто дружеские отношения. Когда Вера Николаевна умерла и Рина с Тошкой остались одни, именно он стал тем человеком, к которому Рина всегда обращалась за помощью. Всегда, но только не сегодня.

— Тошка, мне нужно с тобой поговорить, — сказала Рина, доставая из ящика комода постельное белье.

— Хорошо, — спокойно кивнула девочка. — Вот только уложу Антошку спать. Я обещала почитать ему сказку про Незнайку. Он мультик смотрел, а с книжкой пока не знаком.

— А он что, уже умеет читать?

— Да нет, это ему бабушка обычно на ночь читает. Хотя вообще-то он уже знает все буквы и может сам сложить любое слово, — с гордостью за своего подопечного сказала Тошка.

Рина в ответ лишь улыбнулась и отправилась в кухню, чтобы заварить чай и приготовиться к трудному разговору. Через полчаса к ней присоединилась Тошка. Брови ее были озабочено нахмурены.

— Мам, он перед сном поплакал, — поделилась она своими переживаниями, и голос ее при этом дрогнул. — По бабушке загрустил.

— Ты не огорчайся, — сразу же поняла Рина Тошкино разочарование. — Ему наверняка было с тобой хорошо. Не зря же он обещал поделиться с тобой вареньем, — добавила она с улыбкой. — Просто все для него здесь пока чужое, и это его пугает. Он еще маленький, а малыши обычно довольно консервативны.

— Ты думаешь, я ему понравилась? — с искренней надеждой спросила девочка.

— Я в этом ничуть не сомневаюсь, — заверила ее Рина.

Тошка немного помолчала, а потом хитро посмотрела на Рину и сказала:

— Ты не спросила меня, как мы прорвали баррикады тети Паши.

— И как же вы это сделали? — подхватила Рина.

— Она, конечно, сразу же накинулась на меня с вопросами, и я сказала ей, что Антошка мой брат.

— Твой троюродный брат? — вскинула брови Рина, которая и сама на ходу придумала для тети Паши точно такую же отговорку.

— Нет, — потрясла головой Тошка, — просто брат, никакой не троюродный. Тетя Паша чуть не лопнула от любопытства, но я не произнесла больше ни слова.

Рина быстро посмотрела на дочь, и та спокойно встретила ее настороженный взгляд.

«Неужели она догадалась? — в смятении подумала Рина. — Но как? Может быть, почувствовала что-то? Как там написала Нина Никифоровна? Родная кровь?»

Вспомнив про письмо, Рина глубоко вдохнула и, наконец, решившись, вытащила его из кармана.

— Ты собираешься показать мне послание, которое нам доставили вместе с Антошкой? — спросила девочка, сощурившись.

— А разве ты не хочешь его прочитать? — удивленно спросила Рина, которая не сомневалась в желании дочери ознакомиться с содержанием таинственного письма.

Тошка на секунду отвела глаза в сторону, а потом снова твердо посмотрела на Рину.

— Мам, я понимаю, что случилось что-то из ряда вон выходящее, и это что-то огорчило и тебя, и даже теть Нату. Нетрудно догадаться, что это касается нас с Антошкой. Но я не хочу узнавать правду от кого-то чужого, — она кивнула на письмо в руках Рины. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне все сама.