Вениамин, занимавший солидную должность в большом банке, был человеком деловым и занятым. И еще очень положительным. Педантичный от природы, он любил во всем порядок, а к жизни, во всех ее проявлениях, относился весьма критически.

Живой и веселой Тошке Вениамин сразу же не понравился, и она немедленно стала называть его Веником.

— Он такой занудливый, — оправдывалась девочка, когда Рина обвиняла ее в необъективности.

— А по-моему, в своей оценке Вениамина ты исходишь из чисто эгоистических соображений, — не соглашалась Рина. — Тебя волнует, что я решу выйти за него замуж, и это нарушит нашу с тобой идиллию.

— Вовсе нет! — пылко протестовала Тошка. — Я очень даже хочу, чтобы ты кого-нибудь полюбила. Кроме меня, имеется в виду. Просто мне кажется, что Вениамин не слишком подходящая кандидатура тебе в мужья.

— И тебе в отцы, — ухмылялась Рина. — Боишься, что он заставит тебя по струнке ходить?

— Вот именно, — не сдавалась Тошка. — Тут же введет в нашем доме кодекс поведения и в два счета уморит нас с тобой своими нотациями и претензиями.

Обычно Рина быстро сворачивала подобные разговоры, не позволяя их спору разгореться. Она и сама знала, что Вениамин далеко не романтик, но ей по-прежнему были приятны и его ухаживания и, его внимание, поэтому она категорически отказывалась идти у Тошки на поводу. Вот и сейчас она попыталась побыстрее сменить тему и, лукаво взглянув на дочь, сказала:

— А живот-то твой, между прочим, подвел — ничего экстраординарного, слава богу, так и не произошло.

— Ой, действительно, — удивленно подняла брови Тошка. — Если не считать небывалого нашествия народу и невероятной кучи подарков, то ничего эдакого и впрямь не случилось.

Однако на следующее утро выяснилось, что предчувствия Тошку все же не обманули.

Стрелки часов приближались к полудню, а Рина с Тошкой только что позавтракали и теперь сидели за кухонным столом, неторопливо допивая поздний утренний кофе.

По правую руку от Тошки лежал мобильный телефон, который непрерывно попискивал, сообщая о прибытии очередной эсэмэски. Девочка то и дело отставляла в сторону чашку и принималась быстро давить на кнопки, отправляя ответные послания.

— С кем беседы беседуешь? — поинтересовалась Рина. — С Маришкой? Давно не виделись?

— Ага, — кивнула Тошка, не отрываясь от своего занятия. Пальцы ее мелькали с такой скоростью, как будто она выдавала сто тысяч знаков в минуту.

Глядя на нее, Рина покачала головой. Сама она не слишком любила общаться посредством эсэмэсок, по старинке предпочитая им обычные телефонные звонки. Однако у молодежи нынче были иные пристрастия, и никуда от этого не деться.

— А о чем речь ведете? — вновь полюбопытствовала Рина. — О мальчиках? Все же весна на дворе — любовь и все такое.

Тошка в ответ только презрительно фыркнула. Потом она отложила телефон в сторону, взяла в руки чашку с недопитым кофе и сказала:

— Вечером в школе будет концерт самодеятельных талантов, который почему-то назвали «Варьете». Мы с Маришкой решаем, идти или не идти.

— Конечно идти, — встрепенулась Рина. — Все же ваши одноклассники будут выступать — интересно же.

Тошка слегка поморщилась.

— По-честному, я не слишком люблю самодеятельность. Всегда чувствую себя жутко неловко, когда кто-нибудь фальшивит, забывает текст или оступается на сцене.

— Но бывают же и удачные выступления, — улыбнулась Рина, которая никогда не смотрела никакие реалити-шоу по той же самой причине.

— Бывают, — согласилась дочка, — но редко, к сожалению.

— А почему вы с Маришкой сами не участвуете в представлении? — не отставала Рина.

— Мам, ну ты же прекрасно знаешь, что мы не обладаем никакими публичными талантами — не поем, не пляшем, на пианино только «Чижика-пыжика» играем. Ты что, хочешь, чтобы я им Бодлера по-французски продекламировала, а Маришка показала пару приемов айкидо?

— Твоя правда, — рассмеялась Рина, — бесталанные вы, девушки.

— Вот именно, — легко согласилась Тошка и принялась выстукивать очередное сообщение.

Тут в углу раздался какой-то грохот, и мама с дочкой одновременно повернули головы на звук. На столике возле окна стояла большая клетка, в которой проживал флегматичный рыжий хомяк по имени Гудвин. Гудвин был на редкость ленивым и прожорливым, а посему толстым и ужасно потешным. После очередного приема пищи он обычно укладывался спать и проводил в приятной дреме большую часть суток. Правда, бывало, что у него случались приступы необъяснимой активности, и тогда Гудвин начинал бегать в большом пластиковом барабане. Видимо, как раз сейчас хомяку захотелось размяться, и он резво мчался в никуда, громко топоча лапками.

— Как ты думаешь, он будет есть ватрушку? — задумчиво спросила Тошка, глядя на своего любимца.

Весь вчерашний день любимец проспал в комнате хозяйки, поскольку слишком нервно реагировал на запах пирогов, и его пришлось удалить из кухни.

— Я думаю, на свете не существует ничего такого, что наш Гудвин не пожелал бы засунуть себе за щеку, — ответила Рина, и тут кто-то длинно позвонил в дверь.

Мама с дочкой переглянулись.

— Интересно, кто бы это мог быть? — озадаченно протянула Рина, поднимаясь со стула и направляясь в коридор.

— Может, кто-то учуял вкусный запах и покушается на нашу ватрушку? — пошутила Тошка и потянулась вслед за матерью.

Рина не стала заглядывать в глазок, лишь машинально спросила «Кто там?» и тут же щелкнула замком. Такая поспешность была не признаком легкомыслия, а всего лишь привычкой полагаться на консьержку тетю Пашу, которая денно и нощно несла вахту в своей конторке на входе. Тетя Паша была необыкновенно бдительной охранницей и одновременно самой зловредной женщиной на свете. От ее всевидящего ока не могла укрыться ни одна тайна, обитающая в стенах этого подъезда, а болтливый язык мгновенно делал эти тайны всенародным достоянием. Тетю Пашу никто не любил, зато все признавали за ней талант стражника, полагая, что в случае чего ни одному бандиту от нее не уйти.

Итак, щелкнул замок, дверь открылась и Рина с Тошкой замерли от удивления. Перед ними стоял незнакомый высокий юноша и держал за руку маленького мальчика. Оба напряженно смотрели на хозяек дома и молчали.

— Вам кого? — догадалась наконец-то спросить Рина.

— Здравствуйте, — смутился юноша и даже немного покраснел. — Вы Арина Алексеевна Острожина?

Рина молча кивнула, продолжая внимательно рассматривать неожиданных визитеров. Настроение ее почему-то резко испортилось. Еще не понимая, что происходит, она почувствовала приближение неприятностей и занервничала.

Юноша между тем сунул руку в карман, вытащил оттуда слегка помятый конверт и протянул его Рине.