— С глупыми смертями всегда все было в порядке, — хохотнул Борис. — Айседора Дункан задохнулась, когда ее шарф намотался на колесо во время движения автомобиля. Министр финансов Венгрии прибыл с визитом на завод и благополучно ухнул в котел с раскаленным железом. Студент аграрного техникума на прошлой неделе скончался от усталости: двое суток рубился в «Фаркрай» в компьютерном клубе на Суховской. Подошли к нему, а он уже не дышит…

— А философ Хрисипп задолго до рождения Христа умер от смеха, наблюдая, как пьяный ослик пытается есть фиги, — пробормотал Турецкий, разворачивая на журнальном столике карту столицы. — Ну что ж, коллеги по несчастью, как будем действовать? Имеются соображения?

Судя по замутненному оку следователя, тот предпочел бы действовать методом проб из бутылок. Борис вытянул шею. Турецкий украдкой обозрел свое войско. С Нагибиным все было понятно: перспектива работы над безнадежным делом делала следователя самым несчастным человеком на свете. С Виллисом несколько иначе, парень не высказывал недовольства. Ему от силы было года двадцать три — двадцать четыре, худощавый, зеленоглазый, с забавной ямочкой на небритом подбородке. Излюбленным жестом парня было корябанье всеми пятью пальцами горбинки носа, благодаря чему она постоянно была красной и казалась сделанной из другого материала, нежели остальной нос. Одет небрежно, потертые джинсы, клетчатая рубаха навыпуск, кроссовки с живущими самостоятельной жизнью языками. Он не мог постоянно находиться в одной позе, вертелся, как на иголках, сообщая свою активность окружающему пространству.

— Перво-наперво, — сказал Борис, — надо выяснить, не имеет ли наша история печального развития. Иными словами, не случалось ли после убийства Кошкина аналогичных убийств. К сожалению, в последние два дня провентилировать эту тему у меня не было возможности.

— Соглашусь с предыдущим оратором, — согласно кивнул Нагибин. — Не факт, что Бог однозначно любит троицу. Однако спешу вас обрадовать: данная история не имеет развития. Пока, во всяком случае, не имеет. Ничего похожего. Выстрелом в голову из «Браунинга» модели «Краун» никого в Москве и окрестностях не убивали — информация достоверная.

— Спасибо, Олег Петрович, — с чувством поблагодарил Турецкий, — избавили от массы хлопотливой работы. Давайте рассмотрим, что мы имеем, — все трое склонились над картой. — Пожарские проживают в Леонтьевском переулке недалеко от Тверского бульвара, — он ткнул пальцем. — Это почти центр. Метро «Рижская», — палец пополз по проспекту Мира до пересечения с Графским переулком. — Здесь проживал в собственной студии Роман Кошкин. А убили его вот здесь, — палец начал продвижение вниз, миновал проспект Мира, Сретенский, Чистопрудный бульвары и повернул на улицу Солянка, — Такая вот Солянка. Здесь у Кошкина студия-мастерская, где он проводил большую часть своего рабочего времени. А что касается третьего потерпевшего, журналиста Эндерса, — взоры присутствующих сместились к Третьему транспортному кольцу — к пересечению Малой Трубной и Большой Пироговской, — то здесь он проживал, здесь его и настигла пуля. А проживал он, кстати, недалеко от места работы, — палец потащился вверх по карте, пересек Зубовский бульвар и утвердился в районе Кропоткинского переулка. — Примерно здесь расположена редакция еженедельника «Полночный экспресс».

— Совершенно верно, Александр Борисович, — согласился Борис, — мы прекрасно об этом осведомлены. И что? Соединим концы? Попытаемся понять, что же хочет нам сообщить убийца?

— Чушь, — фыркнул Нагибин.

Турецкий засмеялся.

— Хорошо. Что мы имеем? Ведь какие-то действия милиция с прокуратурой предпринимали? Связей между потерпевшими не выявлено, но они, безусловно, есть. Однако, если позабыть об этой химерической связи и рассматривать каждое преступление отдельно? Что у нас по Пожарскому, Олег Петрович?

— Мужчина, в принципе, видный, — сообщил следователь, раскрывая папку и выгружая на журнальный столик кипу бумаг и фотографий. — Вот здесь он с супругой Татьяной Вениаминовной при жизни, — он подтолкнул Турецкому семейное фото.

Представительный, хорошо развитый мужчина с внешностью мужественного спасателя, но никак не чиновника при Министерстве финансов, обнимал красивую черноволосую женщину. Оба сдержанно улыбались.

— А вот это — то же самое, только с сыном, — на следующем фото красивую семейную пару дополнил юноша с густой копной волос и прищуренными глазами.

— Павлу Георгиевичу двадцать один год. Обучается в театральном училище, живет отдельно, снимая квартиру в Митино. По «стопам родителей не пошел принципиально, но отношения в семье вроде бы нормальные. Крепкая российская семья. Женились, когда Татьяне Вениаминовне было девятнадцать, а Георгию Львовичу — двадцать два. Сейчас ей сорок один, хотя на вид не скажешь, а ему… — следователь развел руками. — Уже нисколько. Супруга «временно» не работает, хотя имеет диплом психолога. Хорошо обеспечены, но в крупных финансовых скандалах супруг замечен не был. Служил в армии, окончил в 88-м году институт народного хозяйства, трудился экономистом на текстильной фабрике, главным инженером приборостроительного завода. С наступлением миллениума перешел в Министерство финансов — на всех должностях зарекомендовал себя вполне сносно. Нормальный карьерный рост. Со служебной лестницы никого не сбрасывал, двигался плавно, поступательно, стараясь не обзаводиться врагами. Зарекомендовал себя осторожным человеком, чурающимся авантюр и явного криминала. В апреле был назначен руководителем комиссии, решающей вопросы, связанные с некоторыми неблагонадежными банками. Но проявить себя в новой должности не успел, серьезных решений комиссия не принимала и в ближайшее время не собиралась. Так что устранять Пожарского в этой связи не было никакой необходимости.

— А вот эту тему надо проверить и перепроверить, — проворчал Турецкий.

— Да чисто там, — отмахнулся Борис. — Добро на шмон в Министерстве финансов было получено от Генерального прокурора, работники не стеснялись. — Борис блеснул улыбкой. — Все это здорово напоминало рейдерский захват. Маски-шоу, все такое. Обыскали кабинет Пожарского, до кучи — соседние кабинеты. Пристрастно допросили членов комиссии. Люди недоуменно пожимали плечами жалко, конечно, человека, но с профессиональной деятельностью эта смерть никак не связана. Представляете пустую папку в компьютере? Она вроде бы есть, но она пустая. Ведь комиссия даже толком не приступала к работе! Недруги у Пожарского, возможно, имелись, но не до такой степени, чтобы мутить убийство. Сейчас такие времена, когда ничто не мешает договориться полюбовно…

— А потом в дело втерлась ФСБ, — перехватил эстафету Нагибин. — И снова допросы, обыски, выемки документов. Серьезных нарушений не выявлено, арестовывать некого, угроз и «заманчивых предложений» Пожарскому не поступало, во всяком случае, об этом твердят все опрошенные. В другом месте надо искать, Александр Борисович.

«А где оно, другое место?» — подумал Турецкий.

— Неприятные места в биографии?

— Не без этого, — кивнул роскошной шевелюрой Борис. — Брак Пожарских стойко вынес тяготы и лишения. Не знаю, как насчет великой любви… Пресловутый порог в семь лет прошел гладко, но лет пять назад брак едва не распался, хотя и не по вине Пожарского. История темная. Татьяна Вениаминовна принесла в загс заявление о разводе, она же и забрала его две недели спустя. Бывает. Что там у них произошло, — дело темное.