— Тётя, а можно мне поесть? — спросил Фабио.

— Пойдём на кухню, мальчик, — ответила тётя Аглая, — И ты забыл сказать «пожалуйста!».

Фабио был отведён на кухню и получил ломтик хлеба и немого сыра на фарфоровой тарелке с пастушком. Тётя налила ему в кружку жидкого голубоватого молока и села за стол напротив.

— Тибул умер, — сказал Фабио.

— Тибул? — удивилась тётя, — Этот знаменитый гимнаст? Наверное, упал на представлении со своей трапеции, так? Это, конечно, очень печально. Но теперь ты видишь, мой мальчик, какая опасная жизнь у этих циркачей. А ты ведь всё время бегаешь смотреть на их представления. Как ты не понимаешь, глупенький, что восхищаться ими наивно! Лучше бы ты ходил в театр, как Мели и Детта. Из пьес, по крайней мере, можно вынести моральные уроки.

Фабио делал вид, что рот у него набит едой, и только неопределённо мычал и кивал головой в ответ. Тётю такие ответы, кажется, устраивали, потому что она продолжала говорить.

Между тем Фабио огорчился. Он видел, что с тётей Аглаей стало ещё хуже. Было очевидно, что она всё меньше понимает, где находится и всё больше думает, что сейчас на дворе времена Трёх Толстяков, а может, и вовсе Старого Короля.

Фабио давно бы привёл к тёте доктора. Его останавливало только то, что ей самой, от этой странной болезни, кажется, было только лучше.

Когда родители Фабио погибли, его взяли к себе дядя Антуан и тётя Аглая. Два года назад фрегат «Революционер», на котором дядя Антуан служил вторым помощником, не вернулся из похода на Острова. Потом одна за другой умерли дочери дяди и тёти — старшая, Мели, на обязательных работах — её арестовали как лентяйку, а младшая, Детта, от простуды, когда прошлой зимой Столица из-за Второго восстания обманутых осталась без угля и дров.

Тётя Аглая тогда так горевала, что всё время плакала и не могла даже спать. Но потом она начала принимать пилюльки.

Эти пилюльки появились после Революции, когда доктор Гаспар организовал производство разных лекарств для всех — оказалось, они нужны не только больным. Тогда Народное Собрание провозгласило, что каждый гражданин имеет право быть счастливым и весёлым, и что все лекарства отныне будут бесплатными. Слабые пилюльки — розовые, голубые и салатовые — каждый мог свободно брать в столбиках. Запас в них каждое утро пополнял Комиссариат Здоровья. А более сильные — красные, синие и зелёные, гражданин мог получать по одной в день в своей Секции по предписанию доктора. Больше одной пилюли в день принимать было опасно.

Тётя Аглая стала пить сначала зелёные пилюльки, от которых сон делался крепким и здоровым. Но она всё равно продолжала сильно горевать. Тогда кто-то посоветовал ей попробовать красные. От красных, «весёлых глазок», человеку становилось радостней жить, он чаще улыбался и веселился. Фабио тогда обрадовался, что тёте Аглае стало лучше. Но потом она, видно, стала пить по нескольку разных «глазок» сразу.

Говорили, что если проглотить на ночь сразу зелёную и красную пилюли, то будут сниться самые прекрасные и радостные сны. И, будто бы, если к этому добавить ещё и синий «глазок», который обостряет внимание и память, то такими снами можно будет управлять и видеть во сне то, что хочешь.

А тётя Аглая, конечно, хотела вернуть прошлое, то время, когда были живы её муж и дочери, — и вот она нашла средство это сделать. Она вновь стала спокойной и весёлой, а к Фабио она всегда была добра. Только сны теперь не покидали тётю и наяву. Ещё хорошо, думал Фабио, что она никогда не разбиралась в политике и не любила о ней говорить. Иначе бы Фабио пришлось запирать тётю дома, чтобы её странные разговоры не приняли за контрреволюционное подстрекательство.

Скоро тётя сказала, что ей нужно идти в комитет Секции по здоровью, засобиралась и ушла — наверное, получать пилюльки.

Фабио остался сидеть на кухне. Он так и эдак вертел на столе пустую тарелку с голубым пастушком и думал, с чего начать поиски друзей и как получше спрятаться от врагов. Как назло, вскоре прямо под окном — квартира тёти Аглаи была на втором этаже — кто-то начал кричать сердитым голосом и громко топотать ногами. Конечно, придумать что-то разумное в такой обстановке было совершенно невозможно. Фабио подошёл к окну и выглянул на улицу. Тут же он отскочил назад.

Прямо под окном, у подъезда, было полным-полно солдат в синих мундирах с ружьями. Офицер — это его крик оторвал Фабио от размышлений — командовал: «Сержант Рамо! К чёрному ходу и никого не выпускать! Лейтенант Нерис! Оцепить весь дом! Всех, кто будет прыгать из окон — задержать!»

Фабио метнулся к выходу из квартиры, осторожно открыл дверь и выставил ухо на лестницу. Внизу хлопнула дверь подъезда и раздались голоса.

— Капитан Дельгар, Девятая лёгкая полубригада Северной армии! В этом доме живёт гражданин Фабио?

— Дежурный по дому гражданин Хорес! День добрый, гражданин капитан. А что случилось? Какое у вас дело к гражданину Фабио?

— У меня приказ об его аресте.

Сердце Фабио едва не допрыгнуло до макушки. Однако его голова осталась совершенно спокойной. Потом он сам себе удивлялся. А пока Фабио вбежал в свою комнату и запихнул под мышку всю одежду, какую нашёл. Потом мальчишка заскочил в спальню тёти Аглаи и открыл шкатулку под зеркалом. Он схватил было деньги, но передумал, вернул на место и закрыл шкатулку. Он взял и сунул в карман только бонбоньерку — коробочку с пилюлями и снял с крюка тётину накидку. Через миг Фабио уже очутился в коридоре. Он накрылся накидкой с головой, взял дядину трость, стоявшую в углу, сгорбился, громко захлопнул дверь и потопал вниз по лестнице. Разговор в привратницкой между тем продолжался.

— Я вам повторяю, гражданин капитан Дельгар, какая вам разница, где живёт гражданин Фабио, если его нет дома?

— Тогда мы всё здесь обыщем, гражданин… кха!

— Гражданин Хорес, с вашего позволения. Сначала предъявите приказ об обыске в доме.

— Вот он. Приказ самого Маршала Просперо!

— Очень хорошо. Но приказ об аресте и обыске согласно Декрету Собрания Третьего Года об арестах граждан должен быть сначала завизирован Председателем Секции, а подозреваемому предоставлен общественный защитник.

— Это срочный приказ, он подлежит немедленному исполнению, без всяких виз и защитников! Немедленно ответьте, где квартира Фабио!

— Срочные приказы может издавать только Верховный Обвинитель Республики, или… о, простите. Добрый день, бабушка Леро! — поприветствовал гражданин Хорес сутулую фигуру в