Они подошли к билетной кассе, за которой виднелся проход, задернутый пыльной черной бархатной портьерой. С портьеры свисали, танцуя на кондиционерном ветру, клочья пыли. На прилавке – латунный колокольчик и заламинированная табличка с надписью от руки: «Звоните, вас обслужат». Дэвид потряс колокольчик, и по комнате раскатилось эхо. Из-за портьеры послышался металлический лязг, словно колокольчик был частью какой-то хитроумной ловушки и от его звука сработал механизм, опрокидывающий ящик с железяками.

– Это робот? – прошептал Таннер, сжимая руку Дэвида.

– Нет, – сказал Дэвид. – Это экскурсовод.

Через щель в занавеске протиснулся маленький, футов пять ростом, человечек с колючей на вид белой бородкой, окаймляющей подбородок. Низенький, но не карлик. Старый, но не дряхлый. Он принес с собой какой-то запах. Корица? Человечек влез на высокий табурет за прилавком. Дэвид заметил, что он держит в руке прямоугольный белый предмет. Мобильник?

– Мы хотим посмотреть на Электро, – сказал Дэвид.

Человек поднес белый предмет к горлу. И тут Дэвид понял, что это такое. Все произошло слишком быстро, объяснить Таннеру он ничего не успел – успел лишь подумать, что вот об этом, мальчик, наверное, будет потом вспоминать на кушетке у психоаналитика.

Человек за прилавком, разумеется, был директором музея. А предмет – не мобильником, а ларингофоном, которым он пользовался с тех пор, как в 2004-м в клинике Кливленда ему из горла удалили огромную опухоль вместе с гортанью. Со слухом у директора тоже было плохо, поэтому, чтобы слышать себя, он включал максимальную громкость. Когда он обратился к своим первым за три недели посетителям, раздался громовой механический голос:

– ТОЛЬКО ВЫ И МАЛЬЧИК?

Таннер давно уже не позволял Дэвиду брать себя на руки, но директор не успел даже договорить, как мальчик вскарабкался по отцовским ногам и уткнулся лицом ему в плечо. Дэвид жестом попросил директора минутку помолчать. Тот кивнул. Без сомнения, он давно привык к подобной реакции юных посетителей. Дэвид отошел к двери, аккуратно оторвал от себя сына и поставил на пол. Таннер выглянул из-за отцовской спины, снова увидел директора, опять спрятался и захныкал. Дэвид чувствовал угрызения совести, но знал – убегать домой, поджав хвост, нельзя. Это приведет только к тому, что мальчику начнут сниться страшные сны. Дэвид понял, что сейчас ему придется первый раз попросить сына взглянуть своему страху в лицо. Четыре года – не слишком ли мало для такого урока?

– Таннер! Таннер, послушай меня, – сказал Дэвид.

– Ты сказал, что это не робот. А он как живой.

– Таннер, это не робот, это человек.

Все еще дрожа, мальчик взглянул на Дэвида с укоризной. Никогда раньше он не смотрел на него так. Дэвиду стало больно. Он сказал чистую правду, а Таннер решил, что отец его обманывает. Не просто дурачится. Обманывает.

– Иногда бывает, люди поранятся, повредят себе горло, в аварии или еще как-нибудь, – сказал он. – И когда их вылечат, они не могут говорить, как говорим мы с тобой. Они прикладывают к шее специальную коробочку и говорят через нее. Но голос от этого получается очень чудной.

Таннер дрожал уже меньше. Он снова взглянул на директора, и тот помахал ему рукой.

– А почему я никогда таких раньше не видел? – спросил Таннер.

– Может, потому, что мы редко куда выходим, малыш, – ответил Дэвид. – Это я виноват.

Таннер улыбнулся, и мир снова стал прекрасным.

– А мне можно такую коробочку? – спросил он, несомненно уже воображая, как с ларингофоном на шее внезапно выпрыгивает из шкафа, когда тетя Пегги полезет туда за шваброй.

– ЛЮК, Я ТВОЙ ОТЕЦ! – произнес директор своим нечеловеческим голосом.

Таннер засмеялся, но сжал отцовскую руку.

– Кру-у-у-то!

Дэвид благодарно кивнул директору.

– Нас только двое, – сказал он, протянув десятку.

Директор сунул деньги в нагрудный карман замасленного комбинезона. Слез с табурета и откинул крышку прилавка, хотя легко мог бы пройти и под ним.

– ПРОЙДЕМТЕ СО МНОЙ, – произнес он, направляясь к стальной двери, которая некогда вела в огромное банковское хранилище и за которой теперь содержались совсем иные сокровища. Из нагрудного кармана он вытащил старинный шестидюймовый ключ и торжественно вручил его Таннеру.

Когда Таннер почувствовал тяжесть ключа в своей ладони, глаза у него стали просто квадратные. Дэвид не сомневался: сын верил, что это волшебный ключ, открывающий двери в другие миры. На вид он и правда был как из сказки. Дэвид неожиданно поймал себя на мысли, что и сам ждет: за дверью окажется таинственный лес, утопающий в золотисто-зеленых лучах фантастического светила из иной галактики.

Таннер отпустил отцовскую руку и, не колеблясь, шагнул к двери. Он вставил ключ в замочную скважину под стеклянной дверной ручкой и слегка повернул. Последовало громкое и долгое вращение шестерен, дзинь! – и дверь со скрежетом приоткрылась.

– ХОРОШО, ЧТО ВЫ ПРИШЛИ, – сказал директор. – ЭТА ДВЕРЬ ОТКРЫВАЕТСЯ ТОЛЬКО ПЕРЕД ДЕТЬМИ, А Я, КОГДА ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ЗАХОДИЛ, ОСТАВИЛ ТАМ СВОЮ ШЛЯПУ.

Таннер улыбнулся и вернул ключ директору. Когда чудесная вещица вновь исчезла в нагрудном кармане комбинезона, в глазах у него промелькнуло взрослое выражение – печаль по утрате. Таннер был уже достаточно большим мальчиком, чтобы понимать: волшебство – вещь редкая и мимолетная.

Экспозиция демонстрировала хронику человеческих попыток создать машину по своему образу и подобию. Они шли через главный зал, мимо фотографий и витрин с ранними моделями фирмы «Вестингауз» – роботами, которые пылесосили ковры и подавали бутерброды. У некоторых были дурацкие имена вроде «матушки Вашингтон».

– А Электро здесь? – спросил у отца Таннер.

– ЗДЕСЬ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, ПРЯМО ЗДЕСЬ, – сказал директор и, выписав рукой такую торжественную загогулину, что обзавидовался бы любой цирковой зазывала, объявил:

– СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ ГЛАВНЫЙ АТТРАКЦИОН!

Они прошли музей насквозь и остановились перед черным бархатным занавесом, свисающим от потолка до пола.

– УЗРИТЕ! ВЕРШИНА ЭЛЕКТРОТЕХНИЧЕСКОЙ ИНЖЕНЕРИИ! ВОПЛОЩЕНИЕ ФАНТАСТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ! МНОГОФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ ИСКУССТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК! Э-Э-Э-Э-ЭЛЕКТРО!

Спрятав ларингофон, директор потянул за шнур, и занавес начал медленно, медленно раздвигаться, открывая взорам фигуру из нержавеющей стали. Куда более человекоподобную, чем роботы из предыдущих залов, – однако менее человечную. Семь футов росту, грудь колесом – Электро смотрел на них холодными серыми глазами, собираясь то ли улыбнуться, то ли заскрежетать зубами. Он стоял раскинув руки, как ассистентка ведущего из шоу «Цена удачи», демонстрирующая зрителям новый блендер. От робота исходил характерный запах, который чувствуется вблизи водопада, – свежий запах озона.

– Вау! – закричал, запрыгав, Таннер.