– Так как же нам теперь быть? – проговорил Дерек. Мирейвопросительно посмотрела на него. Он подошел к ней и взял ее за обе руки: – Тыостанешься со мной?

– Что ты имеешь в виду? После…

– Да, – кивнул Кеттеринг. – После того, как кредиторынакинутся на меня, словно волки на овец. Я очень люблю тебя, Мирей. Неужели тыменя бросишь?

Она высвободила руки:

– Ты же знаешь, я обожаю тебя, Дерек.

Ответ прозвучал уклончиво, и Кеттеринг это почувствовал.

– Итак, крысы бегут с тонущего корабля?

– О, Дерек!..

– Говори прямо! – рассердился он. – Ты бросишь меня, не такли?

Мирей вновь пожала плечами:

– Я действительно без ума от тебя, mon ami. Ты простоочарователен – un beau garçon,[5] но се n’est pas pratique.[6]

– Ты – роскошь, которую могут позволить себе только богачи,верно?

– Если ты предпочитаешь так ставить вопрос… – Она откинуласьна подушки. – Все равно я обожаю тебя, Дерек.

Он подошел к окну и встал к ней спиной. Вскоре танцовщицаприподнялась на локте и с любопытством посмотрела на него:

– О чем ты думаешь, mon ami?

Кеттеринг обернулся со странной усмешкой, от которой ейстало не по себе:

– Как ни странно, дорогая, я думаю о женщине.

– О другой женщине? – Казалось, Мирей не в состояниипредставить себе подобное.

– О, не беспокойся, это всего лишь воображаемый портрет.Портрет леди с серыми глазами.

– Когда ты ее встретил? – резко спросила танцовщица.

Дерек иронически усмехнулся:

– Я столкнулся с этой леди в коридоре отеля «Савой».

– Ну и о чем вы с ней говорили?

– Насколько помню, я сказал: «Прошу прощения», а онаответила: «Ничего» – или что-то в этом роде.

– А потом?

Кеттеринг пожал плечами:

– Потом ничего. На этом инцидент был исчерпан.

– Не понимаю ни одного твоего слова, – заявила Мирей.

– Портрет леди с серыми глазами, – задумчиво пробормоталДерек. – Пожалуй, хорошо, что я никогда не встречу ее снова.

– Почему?

– Она могла бы принести мне несчастье. Женщины часто такделают.

Мирей соскользнула с дивана и подошла к нему, обвив его шеюгибкой, как змея, рукой.

– Какой ты глупый, Дерек, – промурлыкала она. – Ты beaugarзon, и я тебя обожаю, но я решительно не создана для бедности. Все оченьпросто – ты должен договориться с женой.

– Боюсь, это не относится к сфере реалистической политики, –сухо заметил Кеттеринг.

– Что-что? Ничего не понимаю.

– Ван Олдин, дорогая, не потерпит никаких договоров. Он изтех людей, которые, приняв решение, не отступают от него.

– Я слышала о нем, – кивнула танцовщица. – Он очень богат,не так ли? Едва ли не самый богатый человек в Америке. Несколько дней назад вПариже он купил прекраснейший в мире рубин – его называют «Огненное сердце».

Дерек не ответил, и Мирей мечтательно продолжала:

– Такой чудесный камень должен был бы принадлежать женщиневроде меня. Я люблю драгоценности. Как бы мне хотелось носить такой рубин, как«Огненное сердце»! – Вздохнув, она вновь стала практичной. – Ты не разбираешьсяв таких вещах, mon ami, ведь ты всего лишь мужчина. Думаю, ван Олдин подаритэти рубины своей дочери. Она его единственный ребенок?

– Да.

– Значит, когда он умрет, она унаследует его деньги и будеточень богатой.

– Она уже богатая, – сухо промолвил Кеттеринг. – Отецвыделил ей два миллиона в качестве приданого.

– Два миллиона? Но ведь это огромные деньги! А если онавнезапно умрет, все достанется тебе?

– В теперешней ситуации – да, – медленно проговорил Дерек. –Насколько мне известно, Рут не составила завещания.

– Mon Dieu![7] – воскликнула танцовщица. – Так, если бы онаумерла, все проблемы были бы решены?!

Наступила пауза, после которой Кеттеринг громкорасхохотался:

– Я в восторге от твоего практичного ума, Мирей, но боюсь,твоему желанию не суждено осуществиться. У моей жены отличное здоровье.

– Eh bien,[8] – заметила Мирей, – бывают и несчастныеслучаи.

Дерек быстро взглянул на нее, но промолчал.

– Но ты прав, mon ami, – продолжала она, – мы не должныполагаться на случайности. Однако, мой маленький Дерек, больше не должно бытьразговоров о разводе. Твоей жене следует оставить эту идею.

– А если она не согласится?

Глаза танцовщицы превратились в щелочки.

– Думаю, что согласится, милый. Твоя жена из тех, которым ненравятся публичные скандалы. Ей будет не по себе, если ее друзья прочитают вгазетах об одной-двух связанных с ней историях.

– Что ты имеешь в виду? – резко осведомился Кеттеринг.

Мирей рассмеялась, откинув голову назад:

– Parbleu![9] Я имею в виду джентльмена, который именуетсебя графом де ля Рошем. Мне все о нем известно. Помни, что я парижанка. Он былее любовником, прежде чем она вышла за тебя, не так ли?

Дерек стиснул ее плечо.

– Это грязная ложь! – заявил он. – Пожалуйста, не забывай,что ты говоришь о моей жене.

Его слова слегка отрезвили танцовщицу.

– Вы, англичане, странные люди, – пожаловалась она. – Хотя,возможно, ты прав. Американки слишком холодны для таких историй. Но ты ведь нестанешь отрицать, что она была влюблена в графа до того, как вы поженились, ичто ее отцу пришлось вмешаться, чтобы прекратить этот роман. Бедная мадемуазельпролила много слез, но подчинилась. Однако ты должен знать не хуже меня, Дерек,что теперь все изменилось. Она видится с ним почти каждый день, ачетырнадцатого числа собирается к нему в Париж.