Я выбрасываю банановую кожуру, глядя на ледяную девушку. Она так устала, что покачивается, веки опускаются над яркой синевой.

Хлопаю её по колену, привлекая внимание, и её глаза настороженно распахиваются.

— Можешь забраться в палатку первой, — осторожно говорю я. — Там есть ветка, на которую можешь повесить свои… вещи. И спальник весь твой. У меня есть запасная одежда.

Она трёт глаза как маленький ребенок, борющийся со сном, и мне снова хочется посмеяться над этой чертовской милотой. Эти неожиданные искренние моменты притягивают меня к ней ещё больше, но я напоминаю себе…

Она не желает иметь со мной ничего общего… кажется, вообще ни с кем.

Это не моя работа, но я сделаю всё возможное, чтобы спасти её. Спасти нас.

Через несколько секунд она громко выдыхает и говорит:

— Послушай, я хочу сначала кое с чем разобраться, прежде чем начну раздеваться, — говорит она, заправляя длинные пряди за уши. — Мы ничего не знаем друг о друге, поэтому прежде, чем разделим палатку и будем спать в более тесном пространстве, чем я когда — либо спала с кем — то с тех пор, как… например, вечеринка с ночевкой в четвертом классе… Я думаю, что нам стоит хотя бы имена друг друга узнать.

— Ладно, принцесса, — я практически рычу. — Ты первая.

С каменным лицом она протягивает мне руку.

— Меня зовут Кэт. Кэт Лексингтон.

У меня перехватывает дыхание, в горле застревает кашель. Я буквально заставляю себя вдохнуть.

Это не может быть совпадением. Это просто невозможно.

Проходит несколько секунд, прежде чем я понимаю, что не сделал ни одного движения, чтобы пожать ей руку. Затем хватаю её ладонь, крепко сжимаю и отдергиваю.

— Тревор, — говорю я. — Тревор Кэссиди.

Она понимающе кивает, принимая во внимание моё имя.

Делаю паузу, на мгновение отвлекаясь на размышления. Я обдумываю следующий шаг, хотя в глубине души знаю, каким он будет. Не могу остановиться.

Как будто мне нужен ещё один удар под дых, я задаю вопрос, на который уже, мне кажется, знаю ответ:

— Кэт?.. Хорошо, Кэт, так скажи мне… Кэт — это сокращение от?.. — Я позволил вопросу повиснуть в воздухе, побуждая её продолжить.

Она слегка улыбается, быстро останавливая себя.

— Катарина.

В живот словно ударило, так что я чуть не отшатнулся. Одно слово, слетевшее с её губ, словно физический удар. И, хотя я этого ожидал, это всё ещё шокирует, поражает.

Но я умею принимать удар, в своё время я получил такой опыт. И быстро восстанавливаюсь.

— Итак… Кэт. Теперь, когда мы с этим разобрались, я просто… отвернусь, пока ты обустраиваешься. Не забудь про спальный мешок.

Встаю с корточек и отхожу футов на тридцать. Пусть я и стою спиной к Кэт, понимаю, она ждёт, когда я отойду дальше.

Наконец слышу глухой звук падающих кроссовок, тихое звяканье джинсов, легкий шорох рубашки.

Даже когда мой разум разгоняется, скачет, подпрыгивает, я слышу всё. Сжимаю и разжимаю кулаки, стараясь сосредоточиться на чем — то другом, не сойти с ума.

Затем я слышу, как она открывает «дверь» палатки и закрывает за собой.

Тут же начинаю снимать мокрые одежду и обувь, заменяя их термостойкими, которые хранил в сумке. Влажные вещи развешиваю на ближайшей ветке, согревая руки тёплыми рукавами. Достаю из сумки еще одну футболку и надеваю и её, затем направляюсь к палатке. Я держу фонарик одной рукой, а второй тянусь к молнии на входе.

И замираю прежде, чем открыть её, но выбора у меня нет.

Оказавшись внутри, я вижу Кэт в спальнике, завернутой в кокон. Она лежит лицом к стенке, синяя ткань натянута до подбородка, словно от этого зависит её жизнь.

Каждая частичка её тела выступает, как и тогда, в окне автобуса. Она закрывается, намеренно воздвигает эту стену между собой и любым, кто может приблизиться. Язык её тела четко говорит: не пересекай границу. Я слышу это громко и ясно.

Закрываю палатку и прохожу на другую сторону. Ложусь точно так же, лицом к стенке. Я всё ещё держу фонарь и предупреждаю Кэт перед тем, как выключить его.

Когда я ёрзаю по полу, её голос застает меня врасплох, заставляя прислушаться.

Не уверен, что правильно расслышал, поэтому прошу её повторить, а когда она это делает, я пребываю в шоке.

— Спасибо, — тихо произносит она, не двигаясь.

Я едва дышу:

— За что?

— За всё.

Я хочу повернуться к ней, но не делаю этого, моё тело застыло, и не получается произнести ни слова. В ответ я едва слышно ворчу… типа того.

Отложив фонарик, крепче сжимаю нож. А потом приходит сон… и я поддаюсь ему.

Глава 4

Буря в стакане

ТРЕВОР

Сон длится недолго. Мне неудобно. Рука просто убивает. Не знаю, сколько сейчас времени, но до утра ещё далеко. Я потерял сознание от усталости. А проснулся от возбуждения. Не так, словно я… счастлив. Больше похоже на кайф.

Все тело словно на иголках. Мои мысли — как маленькие прыгающие мексиканские бобы, а сердце скачет, соответствуя ритму.

Я не могу выбросить Кэт из головы. Лежу неподвижно, как бревно, и размышляю.

Это она. Та самая.

Как, чёрт возьми, это случилось? Каковы долбанные шансы?

Надо было попросить показать фотографию. Потребовать показать её. Я не знал. Даже не предполагал, что она… так выглядит.

Какого чёрта она тут делает?

Я приказываю себе успокоиться.

Спокойно. Дерьмо. Тише… Тревор.

Но я не могу.

Каждая моя клеточка знает о её присутствии в палатке; каждый мой нерв натянут как струна.

Я двигаюсь, когда она двигается, вздыхаю вместе с ней.

Если я раньше считал, что очарован этой девушкой, то ошибался. Одно наше короткое знакомство привело меня в восторг, и я задаюсь вопросом, как мне теперь сохранять прохладное отношение.

Очень хочется кого — то винить. Но кого? Себя? Криса? Бога? Бред. Спи. Просто спи.

Прошу разум дать мне отдохнуть, но в эту ночь… покой мне не светит.

***

Когда я просыпаюсь пятнадцать минут спустя, Кэт уже нет. Она шуршит чем — то снаружи.

Я верю, что она не собирается бросить меня. Забрать мои вещи и убежать. Или всё — таки собирается?

Быстро вскакиваю, вылезая из палатки. Под ногами хрустит, пока я её ищу.

Нахожу её в солнечных очках, склонившейся к земле. Она рассматривает карту. Мою карту.

Когда я подхожу достаточно близко, она поднимает голову и откидывает назад волосы. Жду извинений, но ничего подобного не получаю.

— Дерьмово выглядишь, — резко