Она одета в шелковистое серебряное платье, идеально облегающее каждый её изгиб. Моя принцесса выглядит лучше, чем любая медаль или статуэтка, которую когда — либо могли вручить нам в «Pubbies».

Её кожа всё ещё немного блестит после душа, а волосы немного влажные даже после быстрой сушки феном, макияж выглядит естественно, а губы блестят. При виде неё я чуть не роняю стакан.

— Я готова! — радостно выкрикивает она, протягивая ко мне руку.

— Не совсем… — я ставлю стакан обратно на стойку, хватаю Кэт за талию и целую. М — м–м. В этот раз она очень напоминает вишню. — Ну вот, мы закончили. Пойдём.

***

Мы тащим свои задницы к месту приёма, запрыгнув в мою ауди и не менее двадцати раз превысив скорость по пути. В отличие от Криса, Гриффа и остальных гостей, мы приезжаем на собственной машине.

Никакого притворства и показухи. Честно говоря, мне наплевать, как это выглядит. Узнавание — всё, что мне тут нужно. Победа в номинации может запустить «Подъём!» на новый уровень.

Перед главным залом мы натыкаемся на Криса:

— Где вы были, ребята? — восклицает он. — Вы пропустили красную дорожку!

Он, как обычно, нервничает, так что я хлопаю его по плечу, стараясь привести в чувство:

— Спроси Маленькую Мисс Лексингтон, — подмигиваю Кэт, пока пожимаю руку друга.

Она нетерпеливо отмахивается:

— Эй, расслабьтесь! Совершенство требует времени.

Я наклоняюсь к ней и шепчу:

— В тебе нет ничего несовершенного. — На что она яростно краснеет, целует меня в губы, а затем слегка прикусывает.

Крис стонет:

— Боже милостивый, вы просто отвратительны. — Он хлопает меня ладонью по груди. — Давай просто затащим наши идеальные задницы в зал до того, как вы разойдётесь по полной.

Я хватаю Кэт за руку, и мы все спешим на церемонию, как раз успевая сесть возле Гриффа, когда на сцену поднимается ведущий.

Мы устраиваемся в ожидании нашей категории. Награда за наградой. Я чувствую, как дрожат ноги Кэт под столом, так что опускаю руку ей на бедро, чтобы успокоить, и оставляю там.

Краем глаза наблюдаю, как напрягается Грифф, и выпрямляю спину. Вот оно. Лучшее новое издание о путешествиях.

Я ничего не слышу. Просто гул голосов, пока ведущие объявляют номинантов. Крепче сжимаю бедро Кэт.

Я не осознаю, что мы выиграли, пока Крис и Грифф внезапно не вскакивают со своих мест, сжимая друг друга в медвежьих объятиях.

Кэт поворачивается ко мне, касаясь губами моей щеки:

— Ты сделал это.

Я встаю из — за стола и помогаю ей подняться:

— Нет, Кэт, это сделали мы.

Мы присоединяемся к Крису и Гриффу, обнимая друг друга и пожимая руки так долго, что, могу поклясться, ведущий откашливается, чтобы привлечь наше внимание.

Когда мы смотрим на сцену, мы видим…

КАРТИНКА ДЛЯ РУСИФИКАЦИИ

Обложка нашего первого издания.

Наконец мы вскакиваем по ступенькам на сцену. Я останавливаюсь, внезапно стесняясь места возле микрофона, когда понимаю, что вся «Подъём!» — банда стоит у меня за спиной. Кэт, Крис и Грифф жестами приглашают меня взять слово.

Я подхожу к микрофону:

— Привет… Меня зовут Брендон Фокс… раньше я работал в издательстве Фоксхолл. Я… э — э–э… Уже бывал на таких премиях. Встречался со многими из вас… снова и снова. И всё же мне кажется, что теперь я смотрю на всё иначе, другими глазами. «Подъём!» стал настоящим путешествием — долгим, трудным путешествием. Это было намного тяжелее, чем всё, что я когда — либо испытывал с Фоксхоллом. Гораздо напряжённее… и я не променял бы ни секунды. Кристоферу Джонсону и Лукасу Гриффину — спасибо, что вы были рядом со мной в этом путешествии. Вы самые лучшие партнёры, о которых только можно мечтать. И Кэт Лексингтон тоже… спасибо тебе за то, что стала моим проводником. — Я смотрю на неё, заговорщически подмигивая. — И всем посетителям «Pubbies» за эту великолепную награду. Для нас это большая честь.

На этом я ухожу со сцены со своей командой под звуки радостных аплодисментов. С наградой в руках сажусь за наш столик, пребывая остаток церемонии в легкой прострации.

Десятки доброжелателей пожимают мне руку после церемонии, поздравляя с успехом. Я не помню ни одного имени, и только половину лиц. Многие из них хотят сотрудничать, а некоторые выдвигают предложения. Но сейчас мне всё равно.

Сейчас имеет значение только одно предложение.

Когда приходит время уходить, я направляюсь к машине, думая о том, как именно собираюсь это провернуть. Ничего не подозревая, Кэт садится в ауди, широко мне улыбаясь.

Я отвечаю ей тем же, нащупывая коробочку с кольцом. Моя любимая такая красивая.

Удивительно, но я не нервничаю. Жутко спокоен. Вероятно, потому, что всем своим существом понимаю, что это именно то самое, где я хочу быть… с кем я хочу быть.

— Ты готов? — взволнованно спрашивает она. Её глаза блестят: сияющие синие маяки среди мрака.

И я абсолютно безмятежен, когда отвечаю: — Никогда не был более готовым.

Конец.