еще! Сначала Фоксхолл, потом эта новая компания. Что дальше? Ты собираешься выставить меня на улицу? Продашь за самую высокую цену? — саркастически продолжает она. — Ты эгоист, и тебе нет дела ни до кого, кроме себя!

Сила её гнева бьёт мне в лицо. Я чувствую себя чертовски непонятым.

Каждый шаг, который я делал в этой ситуации, был с мыслями о ней. Убедиться, что она в порядке. Убедиться, что она в безопасности.

Именно эта мысль заставляла меня двигаться вперёд… даже когда я хотел сдаться. Но я не собираюсь продолжать принимать удары. И буду бороться за то, чего хочу.

Резко останавливаю машину, съезжаю на обочину и выключаю зажигание.

Выскакиваю под проливной холодный дождь и открываю заднюю дверцу, чтобы сесть рядом с Кэт на кожаное сиденье, отчего она подскакивает и старается создать как можно больше пространства между нами. Я сокращаю расстояние, нависая над ней так, чтобы она услышала каждое мое слово:

— Отлично, Кэт, я собираюсь упростить это для нас обоих. Позволь мне рассказать тебе немного о себе… Я был ослом: иногда снобом, чаще придурком, испорченным богатым ребенком. Высокомерным. Чёртовым эгоистичным всезнайкой. Если бы ты все это сказала два с половиной месяца назад, ты была бы права. Всё, что я делал, было эгоистично… до того, как мне повстречалась ты.

Кэт закрывает глаза и замирает. Она такая тихая, что я даже не уверен, дышит ли она вообще.

— Все изменилось. Я отправился в Теннесси в одиночку: чтобы найти оазис, да, но лишь чтобы доказать справедливость этой истории. Это было не для Фоксхолла. Это было для меня. Я хотел верить в эту историю, верить тебе. Мне она не показалась глупостью. Она ощущалась… реальной. А то, что было между нами? Это реально. Я лучше себя чувствую… более живым, когда я с тобой. И думаю, ты тоже. Я не знаю, что это такое, Кэт… но это самые сильные чувства в моей жизни. Честно? Это пугает меня до чертиков… но я… я не могу уйти, не сказав тебе об этом.

Вот оно. Я сказал это. Наконец — то сказал.

Так долго цеплялся за эти слова, что боялся, как бы они не умерли во мне.

Она остается спокойной, её веки опущены. Тёмные ресницы создают тень прямо над щеками, и я умираю от желания поцеловать её там, чтобы почувствовать их трепет.

Мне хочется запустить пальцы в её распущенные волосы. Прижаться носом к шее и просто дышать. Снять с неё эту мокрую одежду. Согреть ее… правильным способом.

Но в середине моей фантазии она отвечает. Открывает глаза:

— А кто сказал, что я уйду? — её глаза широко невинно распахнуты. Умираю от желания услышать, что она скажет дальше. — Я думаю, что слово, которое ты использовал ранее, было «бег». «Убегающая».

Она открывает дверь и выскакивает под дождь: — Ты был прав. Я устала бегать. Бег — это временно. Не постоянное решение. Так что это я уже не «убегаю», Брендон. Я тебя покидаю… и это… это навсегда. Счастливой вам жизни, мистер Фокс.

Глава 18

Частично облачное небо

ФОКС

Моя жизнь раскололась надвое. Или, скорее, разделилась каким — то божественным образом. Есть моя жизнь до Кэт и, конечно же, после, более тяжёлая.

Это было хорошее путешествие, пока оно длилось, но теперь я вижу — и полностью принимаю — то, что у нас с ней было, действительно закончилось.

Крис и Грифф пытались подбодрить меня около четырёх с половиной недель, пока, наконец, не сдались.

— Ну что ж, ты хорошо сражался, — говорили они.

— Никто не побеждает вечно.

— По крайней мере, парень Елены не надрал тебе зад.

Они даже похлопали меня по спине со словами: «Не унывай, чемпион». Думаю, это имело смысл. Я был разбит больше, чем маленький мальчик, проигравший свой первый спортивный матч.

Только не было никакого утешительного приза, никакой награды для второго места. Я был просто неудачником, и «трофей» был где — то далеко, живя прекрасной жизнью без меня.

Ни одного звонка. Ни одного письма. Ничего.

Кэт не лгала. На этот раз она ушла навсегда.

Я бы сказал, что именно вмешательство бога привело Кэт в мою жизнь. И, вероятно, его же вмешательство и вывело.

Я не верю в совпадения. Никогда не верил. Когда обстоятельства начинают казаться слишком ироничными, возникает ощущение, словно тебе дали шанс, впуская что — то прекрасное в твоё пространство.

Этим и была Кэт.

За те почти шесть недель, что прошли с момента, когда она оставила меня на заднем сиденье моей машины, я стал кем — то другим. Отец был прав. Благодаря ей я стал другим человеком.

Опыт, полученный в лесу, научил меня идти на компромисс. Жертвовать собой. Целеустремленности.

Я более предан своей компании, чем когда — либо прежде. Даже Крис и Грифф видят перемену.

Я больше не шутник и балагур. И теперь отдаю все свои силы. Не позволяю жизни управлять собой. Я сам направляю её, заставляя процветать каждый аспект жизни благодаря этому.

Ну, кроме одного… но я учусь с этим жить.

Мы нашли «замену» на место Кэт. Сесиль — сообразительная и профессиональная, умеет угодить людям. Она ещё не совсем научилась противостоять нам, трём менеджерам, но я надеюсь, она справится.

Надеюсь, она будет бороться за статьи, которые любит. Надеюсь, она убедит нас исследовать вещи, новые для нас. Надеюсь, она будет кем — то, кем не является.

Какое безнадёжное желание.

Но Крис и Грифф кажутся счастливыми. С каждым днём мы набираем всё больше подписчиков на наших платформах в соцсетях. И с каждым днём «Подъем!» становится всё более и более реальным. Более значимым. Более успешным.

Я грустно улыбаюсь от этих мыслей. Это та жизнь, о которой я всегда мечтал…

Статья об оазисе всё ещё маячит где — то на фоне. Хотя я видел… прикасался… чувствовал его… он по — прежнему был словно фантазией: сном, пришедшим и ушедшим. Я не могу найти в себе силы продолжить эту историю.

Просто не могу приложить к этому руку.

Мои организаторские способности улучшились, но пишу я как — то неестественно. Моё обучение журналистике — то ещё дерьмо, и мне трудно использовать знания прямо сейчас.

Тем не менее, это всего лишь временный спад, я понимаю, но мне нужна искра: возвращение талисмана. В этом мире мало просто разбираться в бизнесе. Ты должен писать. И понимать, о чём пишешь.

Необходимо вдохновлять своими текстами. Своим