И верно, когда на другое утро он вышел на веранду отеля, то увидел Ирочку, читающую книгу. Он окликнул ее. Она подняла голову. Ей так шли очки!

— К экзамену готовитесь?

— Да. Наверное, придется уехать отсюда пораньше. Здесь трудно сосредоточиться.

— Как уехать?! — невольно воскликнул Влад.

— Что поделаешь, — вздохнула Ирочка и хотела вновь углубиться в книгу.

— Едемте ко мне на яхту! Там полная тишина! — Еще минуту назад он и не помышлял ни о чем подобном.

— А я вам не помешаю?

— Что вы! Я тоже буду читать! — при этом он посмотрел в сторону двери и заторопился.

— Пойдемте же!

Ирочка сразу поняла, что он хочет удрать от своей спутницы, и поэтому не стала говорить, что ей надо пойти взять купальный костюм, шляпу, а просто подала Владу руку.

Когда Лика, два раза обойдя веранду, не нашла Влада, она заволновалась. Посмотрела на море и глазам не поверила. Его яхта удалялась от берега.

Вечером горничная принесла в ее номер вещи, которые она оставила в апартаментах Влада. Исходя из личного опыта, Лика понимала, что выяснять отношения бесполезно. Она только пристально оглядела Ирочку и незаметно плюнула, пожелав ей всех чертей.

* * *

Пьер пригласил Лику в дорогой ресторан.

«Не поскупился! — отметила она и подумала: — А что если выйти за него замуж? По-моему, не самый плохой вариант. Во-первых, я бы всем заткнула рты, что засиделась в девках. Во-вторых, если выбросить весь хлам, то жить в очаровательном особняке на берегу Лазурного моря не так уж плохо. Да, он не миллионер. Но и не беден. К тому же, поселившись здесь, я буду иметь возможность постоянно вращаться среди солидных людей, приезжающих на отдых со всего мира».

Положение Лики было отчаянное, и она убедила себя рискнуть. Пьер даже не догадывался, что его судьба решалась за отбивной из свинины. Когда он вновь поднял бокал красного вина за знакомство со столь очаровательной девушкой, Лика улыбнулась ему так, что у Пьера перехватило дыхание.

Вечером он отвез Лику в отель. Она, не поворачивая головы, прошла мимо направлявшихся в ресторан Влада и Ирочки. Но краем глаза заметила, что на Ирочке было очень дорогое платье.

На следующий день Пьер заехал за Ликой и повез ее в Авиньон. Авиньон был совершенно не интересен Лике, но отличный обед скрасил эту утомительную экскурсию. Вечером Пьер пригласил ее к своим друзьям. Домик друзей, стоящий почти на берегу моря, понравился Лике. Потому и к хозяевам она отнеслась благосклонно. Они же, с своей стороны, нашли, что девушка, несмотря на то, что русская, très gentille[1]. Пьер ликовал.

До отъезда Лика успела еще раз внимательно осмотреть весь его дом. Прикинула, как его можно перепланировать и обставить. «Все барахло, пусть забирает в бутик и продает. В конце концов, такая жена стоит жертв».

В первую ночь любви Лика немного поморщилась, увидев в свете ночника дряблое тело своего любовника. Но он не слишком утомил ее ласками. Зато сам получил полное удовлетворение и заснул, слегка похрапывая. Лике, конечно, не спалось на этой кровати-надгробии. Головы ангелов, казалось, жаждали поведать ей жуткие истории, в течение нескольких веков происходившие на их глазах. Тут была и кровь, которой обагрялась эта кровать в страшные ночи убийств, и предсмертные судороги ее бывших владельцев, и сумасбродства любовников, и исполнение опостылевшего супружеского долга… Лика решительно встала с этого прокрустова ложа. Вышла на балкон, вдохнула морской воздух, взглянула на звездное небо и подумала, что очень скоро она сможет смотреть на него, сколько ей захочется.

«Райский уголок! Глупо отказываться от него!»

Перед отъездом они с Пьером зашли в ювелирный бутик, и он купил ей обручальное кольцо.

— Чтобы ты не забыла обо мне и поскорее возвращалась, — глядя на нее жалостными глазами, проговорил он.

— Как только вышлешь приглашение, я тут же приеду, — поспешила она его успокоить.

— И уже никогда не уедешь от меня, — прижав ее к себе, со слезами в голосе прошептал Пьер.

Но благому намерению Лики не суждено было осуществиться. Кто виноват? Судьба или она сама?

В самолете она познакомилась с Максом Тонкаевым и напрочь позабыла о Пьере. Макс Тонкаев в понимании Лики соединял в себе все: и ум, и красоту, и деньги. Он занимался нефтяным бизнесом. Лика влюбилась с небывалой даже для нее страстью. Макс ответил взаимностью. Она поселилась в его доме на Рублевском шоссе. Там не было ни южных звезд, ни Лазурного берега, но зато была Любовь.

Год пролетел, как единый миг. За ним второй… Надо отдать должное, Лика умела надолго увлекать мужчин… на свое несчастье. Полагая, что это «надолго» постепенно перейдет в «навсегда». Она любила Макса и была совершенно счастлива. Но, как назло, точно кто-то сглазил, Лика не могла забеременеть. Она обратилась к врачам. Где только ни лечилась. Ничего не помогало. Тогда она все свалила на нервы. Ведь она не уверена в завтрашнем дне.

Как-то она поведала о своих треволнениях Максу. Тот не обратил внимания. Но вскоре Лика опять вернулась к этому вопросу. Он задумался. Жениться ему совершенно не хотелось. Лика его даже начала тяготить. «И зачем я предложил ей жить у меня? — однажды подумал он. — Лучше бы купил ей квартиру. А то приходится, будто мужу, оправдываться. Я уже не имею права свободно распоряжаться временем. Вокруг столько красивых, совсем юных девушек, а я с этой… Признаю, она была очень хороша в свое время, и сейчас хороша, но надоела… Слишком уж приторна. И все из себя домовитую хозяйку строит. Нет, с меня довольно!»

Макс Тонкаев увлекся шестнадцатилетней девушкой, которая совсем недавно стала появляться на вечеринках. Он, как опытный мужчина, понимал, что о невинности тут говорить не приходится, но она была необыкновенно мила и как-то очаровательно простодушна. Ее интересы были строго ограничены. Ум ее работал только в практическом направлении. «Ой, какая машинка!», «Ой, какой кулончик с бриллиантиком», «Такая славная квартирка…», «Джакузи на двоих», — и застенчиво-лукавый взмах ресниц.

Она вовсе не мечтала жить вместе с Максом в его доме. Она хотела иметь свою квартирку. «Любовницей въедешь в дом, любовницей и выедешь!» — научила ее мудрая мама. Поэтому — только квартирка. Она ее получила. От радости она бросилась Максу на шею, поджав свои тоненькие длинные ножки.

Макса забавляло, с какой смешной деловитостью она обсуждала с дизайнером интерьер квартирки. Входила в мельчайшие подробности. Когда Макс получил счета за все эти подробности, то невольно издал: «Гм!..»

Зачем в квартирке потребовались позолоченные дверные ручки, люстра от Сваровски и картина, приобретенная на аукционе?.. Он хотел было выяснить, но, взглянув на нее, постеснялся показаться скупым. Она лучилась уверенностью, что о таких деньгах и говорить не стоит.