— Останьтесь, — тихим, хриплым голосом. Я видела, как сильно он сжимает кулак. Как ударяет им легонько по столу. Волнуется?

Я вдруг почувствовала себя глупо. Затеяла переворот, что-то пыталась доказать. После слов Сугробова я больше не могла относится к Грому по-прежнему. Теперь он предстал передо мной совсем в другом амплуа. Настоящий, сильный мужчина. Грубый, но справедливый. Неприветливый, но разве это самый худший недостаток? Гурам был само обаяние, и чем все закончилось. Мне почему-то кажется, что Гром так никогда бы не поступил.

— Хорошо, я останусь.

Он кивнул. Посмотрел на меня из-под хмуро сведенных бровей. По коже бежали мурашки от его взгляда.

— И еще, — он задумчиво потер лоб. — Там в душе, я сделал петельку. Можете купаться спокойно.

Я улыбнулась. Клянусь, это было лучшее в мире извинение.

— Хорошо. Спасибо вам, Игорь.

— Товарищ комбат, — тут же поправил сердито. Я кивнула.

— Товарищ комбат… — повторила, а затем настала тишина.

— Ладно, пойду я. Завтра жду вас в восемь утра, — проговорил и направился к двери. Я молча смотрела ему вслед. Странное чувство возникло в груди. Мне совсем не хотелось, чтобы он уходил.

Словно услышав мои мысли, или почувствовав мой пристальный взгляд, он вдруг остановился.

— Виолетта, — проговорил Гром, обернувшись. Его голубые глаза заставляли мои мысли бежать в рассыпную.

— Вы ведь не ужинали? Пойдемте в столовую. Я распоряжусь, чтобы вас покормили.

Это было лучшее предложение за этот день. После предложения остаться. Я не смогла сдержать улыбки.

— Рядовая Счастливцева, — поправила его.

Он недоумевающе нахмурился. Тогда я произнесла полую версию ответа.

— Так точно, товарищ комбат. Рядовая Счастливцева будет очень благодарна, если вы покормите ее ужином.

Несколько секунд он внимательно смотрел на меня. А потом уголок его губ приподнялся в улыбке.

— И что было дальше? — нетерпеливо воскликнула Женя. Докрасив губы розовой помадой, подруга повернулась ко мне.

— Что было в столовой? Он покормил тебя?

Я засмеялась. Снегирева видит все только в этом свете. Обязательно должен был подтекст любви или флирта.

— Чего ты смеешься? — взъерепенилась Женька. — Видела бы ты лицо Грома, когда он явился в казарму, а документы готовы. Он своим глазам не поверил! А Ванька ему все правду, мол так и так, это не я, товарищ комбат, это Счастливцева. Гром сразу же и сказал Ване, что хочет тебя… — многозначительно улыбнулась. Я едва не поперхнулась водой. Отставила стакан от греха подальше.

— В смысле в писари к себе, — поправила подруга и улыбнулась.

— Ванька то хотел сам тебя осчастливить новостью, а комбат так жестко осек его. Говорит, отставить, товарищ старший лейтенант. Я сам пойду!

Я смотрела на Снегиреву во все глаза. А она продолжала.

— Ванька говорит, уезжать собралась Вита, а тот ему: «Вань, сильно обиделась то?» Ну и Сугробова моего понесло. В итоге комбат пошел в общагу к тебе, правда перед этим, зачем то у Ваньки взял набор инструментов.

А теперь улыбнулась я. Картинка стала складываться в голове. Я не ошиблась во вчерашних догадках.

— Ну так что? — Женя устроилась рядом со мной. Посмотрела в глаза мне.

— Что было то в столовой?

Боже, какая она любопытная у меня! Да и порадовать мне ее особо не чем.

— Да ничего не было такого. Отвел меня в столовую, распорядился, чтобы покормили, а сам ушел.

— И это все?

У нее было такое несчастное выражение лица, что мне даже стало немножечко стыдно. Женя вздохнула разочарованно.

— Ладно, пошли, мне нельзя на работу опаздывать, — подруга взяла сумочку и, застегнув верхнюю пуговицу на форменной рубашке, потащила меня к выходу.

По дороге к казарме мы с Женькой встретили Сан Саныча. Мужчина возился с вентилем крана, расположенном у забора. Я задержалась на месте, наблюдая удивительную картину. Вдоль деревьев и кустарников, высаженных в ряд, был небольшой ров, и по нему сейчас бежала вода, подходя к каждому дереву.

— Доброе утро, Сан Саныч, а что вы делаете?

Увидев нас, мужчина улыбнулся.

— Поливаю деревья.

— Никогда не видела такого способа, — заметила Женька. Сан Саныч подошел поближе.

— Здесь же климат жаркий, земля моментально высыхает, вот и приходится лить столько воды. Тут у меня пакостники завелись, экономисты чертовы. Все воду отключают, увижу кто, надеру мягкое место. Так что вы, девчонки, говорите если увидите негодяев.

Он выглядел так смешно. Даже ругаться у него не выходило, глаза то добрые.

— Хорошо, Сан Саныч.

Мужчина спросил о том, как мы устроились и пригласил к себе на чай. Мы пообещали зайти, как только выдастся свободная минутка.

Попрощавшись с Женькой, разошлись по своим рабочим местам.

Грома еще не было. Так что я, чтобы не терять время зря, решила навести порядок в шкафу. Не сидеть же мне среди этой пыли.

Найдя в туалете ведро с тряпкой, набрала воды и забралась по стремянке наверх. Перебирая папки, принялась очищать их от пыли. Так увлеклась работой, что не заметила, как открылась дверь.

— Здравия желаю, — раздался за спиной громкий глубокий голос. От неожиданности я вздрогнула и попыталась спуститься с лестницы. Но, оступившись, полетела вниз, прямо в руки комбату.

— Ой, — дыхание перехватило, когда я подняла глаза. Его подбородок и губы были так близко! Я видела морщинки в уголках его рта. Мужчина продолжал прижимать меня к себе, смотря куда-то в область моих ног. Опустив глаза, я с ужасом отметила, что подол моего платья задрался и открывал практически все до самого белья. Тут же одернула юбку.

— Я тут это… — запнулась, сглотнув ком. — Пыль вытираю.

Он посмотрел на меня удивленно, а затем поднял взгляд наверх, по направлению шкафа. Гром нахмурился. Казалось, и он чувствует себя крайне растерянным. Вот уж не думала, что этого громилу можно выбить из колеи.

Игорь поставил меня на ноги, а я, только оказавшись на своих двоих, поняла, как долго пробыла в его руках. Убрав с лица выбившиеся пряди волос, поправила подол платья, стараясь не показывать ему как сильно я смущена.

— Это правильно. Это хорошо, — пробурчав себе под нос, он развернулся и направился в свой кабинет. Только когда за ним захлопнулась дверь, я пришла в себя. Зажмурилась, ругая себя за неуклюжесть.

— Рядовой Счастливцева! — раздался его голос. Я подскочила в испуге. И тут же поспешила в его кабинет.