— Есть, — разозлился, как пить дать. Но ему полезно будет, научится контролировать свои поступки. Хотел было уйти, но замер на полпути к выходу.

— Я это… хотел сказать, вас командир полка вызывает.

Я посмотрел на часы, и только потом вспомнил, что вчера вечером мне звонил Оверьянов с требованием зайти с утра.

— А чего молчишь?

— Так я… хотел сказать, но вы меня с отпуском сбили.

Твою мать! Схватил фуражку и вышел из кабинета.

— Грызунов! — прорычал догоняющему меня заму. — Еще одна подобная провокация с твоей стороны, лишишься не только отпуска, но и погон. И еще, чтобы к вечеру моя квартира была отремонтирована. Все понял?

— Так точно, — кивнул Грызунов, до сих пор делая вид, словно не понимает, за что получил по шапке.

***

От начальника штаба вышел через час. Мокрый и злой. Еще утро, а на градуснике уже за сорок. Второй год в этом пекле, а все никак не привыкну. Состояние — хотелось, нахрен, разнести все вокруг. Мало мне проверки, так еще и местные с ума сходят. Напряжение нагнетается, обстановка с каждым днем все ближе к разгару конфликта. И мнение руководства на этот счет мне совершенно не нравится. Скоро и в город будет опасно выходить, местные все более негативно настроены.

Вернулся в кабинет с огромной головой. Нужно было набрать пару срочных документов, Паларчука не было на месте.

— А этот дебил куда делся? — прорычал, заходя в кабинет.

Бросил на стол бумаги. Бл*ть, не для меня все это. Бюрократия и высасывание проблем из пальцев. Там на войне, все проще было чтоли. Был враг и мы его долбили. Были свои и чужие. А здесь, сраная политика. Того не тронь, этому морду не бей- конфликт, бл*, международный. А то что они уже не дают спокойно нашим девчонкам в город выходить? Что детей в садик стало водить опасно — всем посрать. Сидим как терпилы чмошные и обтекаем.

В дверь постучали.

— Войдите, — прорычал, набирая номер казармы.

В кабинет вошел Грызунов.

— Товарищ капитан, там старший лейтенант Сугробов, привел невесту на собеседование.

Положил трубку.

— А я ему дозвониться не могу. Сергей Витальевич, а где Паларчук? У меня документы срочные, нужно в Москву отправлять, а писаря нет.

— Не могу знать, сейчас найду.

— Ты уж найди, — сделал знак, чтобы вышел.

Грызунов подозвал ротного и спустя минуту в кабинет вплыл Сугробов, а следом за ним две девицы. Одна жалась ближе к нему, видно было, что боится. А вторая… когда увидел ее лицо, едва сдержался… нет, не сдержался.

— Товарищ капитан, вот… — начал Сугробов.

— Грызунов! — закричал, что есть мочи.

Девушка вздрогнула от моего крика. Стоит, глазищами испуганными уставилась на меня. Если бы не знал, кто она на самом деле, подумал бы что скромная девочка. Платье то какое надела — до колен, в горошек, ну прям студентка-отличница — ни дать, ни взять. Миловидное лицо, нежные черты, чуть вздернутый носик, как посмотрит, так внутри все переворачивается. Вот тебе и внешность обманчивая.

На пороге появился заместитель.

— Ты издеваешься?! Какого черта она тут делает? — указал на синеглазую проходимку. Всю ночь мне испоганила. Из-за нее мучился на разбитом диване в кабинете. Грызунов состроил удивленное лицо.

— Откуда я знаю, товарищ капитан. Я эту девушку впервые в жизни вижу.

А вот теперь я, и в самом деле, начал закипать.

— Товарищ капитан, разрешите объясню — раздается голос Сугробова. Перевожу на него взгляд.

— Ну, попробуй…

— Это моя девушка, и ее подруга. Они приехали устраиваться на службу. Прибыли вчера ночью я не смог их встретить на вокзале из-за внеплановых учений. Так что, расселялись они сами.

— Товарищ капитан, здравия желаю — словно по команде в этот момент в кабинет входит прапор.

— Доброе утор.

— Разрешите пояснить. Это я вчера заселил девушек. И под свою ответственность дал ключ от свободной комнаты гражданке Счастливцевой. Какие-то проблемы? Дело в том, что Виолетта Андреевна сообщила мне сейчас, что вы с ней там случайно встретились.

— Погоди, Сан Саныч, не до тебя сейчас…

У меня разрывалась голова. Все что мне было нужно сейчас — мой писарь. А не вот это все.

Счастливцева, до этого момента молчавшая и следившая испуганно за происходящим, вдруг обрела дар речи.

— Т-товарищ капитан, я просто ошиблась! Грызунов, Хомяков… я перепутала фамилии!

Я посмотрел на Сергея. Он был озадачен не меньше моего. Бл*ть, что за дурдом тут творится?

— А ты тогда кто? — посмотрел на девушку, жмущуюся к Сугробову.

— Товарищ комбат — заговорил ротный. — Это моя невеста, я говорил вам о ней. Она приехала поступать на службу, у нас свадьба скоро.

Посмотрел на одного, затем на другую. И теперь до меня стало доходить.

— Снегирева, Сугробов, — я засмеялся от души. — Да вы прям парочка.

Подчиненные продолжали удивленно пялиться на меня.

— Ладно, черт с вами. Позвоню в отдел кадров, пусть устраивают твою Снегиреву в секретку. Там как раз место свободное.

Глаза девушки радостно засияли.

— А как же я? — раздается тоненький голосок откуда-то сбоку.

Перевожу на нее взгляд. Маленькая, напуганная, из себя выводит синевой своих глаз. Прочищаю горло.

— А что ты?

— Я тоже приехала устраиваться на работу.

Приблизился к ней вплотную. Снова запах ее духов заполнил легкие, и снова та же реакция, что и вчера. В груди такое странное, тревожное чувство, что не по себе. А она стоит, губы свои красные кусает от волнения.

К черту все. Даже подпускать не буду.

— Ты вот что… — посмотрел в ее глаза голубые.

— Ты, Счастливцева, домой езжай. У меня тут армия, а не клуб юных ночных бабочек.

Аппетита совершенно не было. Я вяло ковырялась вилкой в яичнице, заботливо приготовленной для меня Женькой. Мой чемодан стоял в коридоре, у двери и я понимала, что мой план провалился. Теперь придется возвращаться в Красноярск. Терпеть мамины нотации и нравоучения, слушать каждый день о том, какая я неблагодарная и глупая.

Сказать, что мне обидно — ничего не сказать. Каждую минуту приходилось сдерживать слезы.

— Да уж, Счастливцева, — вздохнула Женька, приседая на рядом стоящий стул.

— Невезучая ты у меня — просто жуть. Это ведь нужно так попасть в первую же ночь!

Я опустила глаза в тарелку, на белый фарфор скатилось две слезинки.