— Но это значит, что Майкл Гейси, которого мы знаем, вовсе не психопат-одиночка, а член какой-то секты? Это абсолютно новая версия.

— Это не так, Гаррет. Послушай, я прочту тебе диагноз, который я поставила ему в свое время. И который так и не был опровергнут, даже на суде. «Психопатия, параноидная шизофрения, распад личности, хорошо структурированный бред, моменты полной потери самоконтроля, ослабление ассоциативных связей, аутизм, амбивалентность, неспособность воспринимать реальность такой, какая она есть, убежденность в действиях во имя высших интересов, почти маниакальная педантичность, коварство…» Ну и так далее. Не стыкуется, Гаррет. Такой диагноз несовместим с принадлежностью к секте. А ты помнишь бред Гейси по поводу золотого сечения как основания совершенной красоты, его одержимость математическими формулами, которыми описывается это совершенство?

— Конечно помню. Это тоже исключает его принадлежность к секте?

— Полагаю, да. Он убежден, что у него есть миссия. Индивидуальная миссия. Он не раз писал об этом. И о том, что должен довести ее до конца в одиночку. Потому что в его самовосприятии он Избранный, человек высшего разума, получивший доступ к высочайшим сферам знаний, неизвестным массе жалких невежд, какими мы ему представляемся. Он уверен, что в силах решить окончательно свою «Богом данную» задачу: освободить абсолютную красоту.

— Но здесь он дает понять, что у него совсем другая миссия. Он должен отыскать какую-то Избранную. Кто бы это мог быть, по-твоему?

— Понятия не имею. Единственное, что мне ясно: если Гейси втянут в какую-либо секту, эта его миссия усложняется. Значительно усложняется.

Меган почесала руку, там, где у нее было маленькое родимое пятно, ровно посредине между запястьем и локтем. Это был своего рода нервный тик, который случался в моменты ее крайней озабоченности. Затем взяла блок стикеров фиолетового цвета — цвета сомнения, который она использовала всякий раз, когда ситуация представлялась ей малопонятной. Быстро набросала два-три рисунка: острые стрелы, несущиеся одна задругой. В подобных случаях она всегда рисовала стрелы. Они помогали ей размышлять.

— Лоренс! — Меган резко подняла голову.

Лейтенант, сосредоточенный на попытках расшифровать письмо киллера, вопросительно взглянул на нее.

— Там есть еще кое-что. Переверни письмо.

Лейтенант подчинился. Перевернув лист, он разглядел еле видимую надпись, сделанную выцветшими зелеными чернилами. С большим трудом ему удалось прочитать короткую фразу, которую киллер добавил, очевидно, к уже написанному письму:

«Мег, нежнейшая Мег. Я хорошо знаю Трента, этого паренька, который крутится около твоей Майи. Не хочешь поговорить о нем?»

Лейтенант едва скрывал отвращение к слащавому слогу, который употреблял этот урод по отношению к его Меган.

— Лоренс, Трент — это тот самый парень, из-за которого Майя потеряла голову. Что его может связывать с Гейси?

— Мы должны поскорее разыскать логово этого психопата. Клянусь, я сделаю это. Расшибусь, но сделаю!

ФЛОГ: Майя?

МАЙЯ91:Яздесь!

ФЛОГ: Ну и? Пережила день своего возвращения?

МАЙЯ91: А сама? Что скажешь мне о Джоне? Вы наладили отношения?

ФЛОГ: Нет… Не знаю. Он ведет себя как последний засранец. Не знаю почему.

МАЙЯ91: Мне показалось, что он на что-то зол.

ФЛОГ: Все мужики такие. Мы победительницы, и это их бесит… Они нас ненавидят.

МАЙЯ91: Тогда меня должен ненавидеть и…

ФЛОГ: Это другой случай.

МАЙЯ91: Какой?

ФЛОГ: Не знаю. Я тебе всегда говорила, что он смурной тип. Он что-то от тебя скрывает. МАЙЯ91: Он пугает меня, Фло.

ФЛОГ: Чем?

МАЙЯ91: Он сказал мне, что не может быть со мной. Что это опасно.

ФЛОГ: Все они одинаковы. Конечно, это опасно. Для его «свободы».

МАЙЯ91: Нет, правда. Он показался мне очень встревоженным.

ФЛОГ: И ты ему веришь? Думаешь, он лучше этого подлеца Джона? Если так и дальше пойдет, я его брошу.

МАЙЯ91: Нет, Трент не такой. Чего ему от меня скрывать, Фло?

— Майя, ты дома?

Прибытие мастино-Меган вызвало, как обычно, эффект схода снежной лавины. Майя быстро отключилась, закрыла компьютер и сунула его под кровать, взяла тетрадки, открыла и положила рядом с собой учебник английского. Затем сунула в уши наушники от iPod, выбрала мелодию и вывела звук до максимума.

«You cry out in your sleep, all my failings exposed. And there's a taste in my mouth, as desperation takes hold»[5]. Немного грусти, made by Трент. И полная громкость, чтобы не дать себя захлестнуть приставаниям мастино-Мег.

— Майя-я-я!.. Ты меня слы-ы-ыши-и-ишь?

Покорно вздохнув, Майя сняла наушники. Ей хотелось задернуть занавески вокруг кровати, забаррикадироваться и закрыть двери на ключ. Она схватила мобильник, набрала номер Трента, но в этот момент в комнату вошла Меган.

— Ага, ты здесь! Почему не отвечаешь? Что делаешь? Занимаешься? Ты поела? Хочешь, пойдем немного погуляем? У тебя все есть к школе или надо что-нибудь купить? Как прошло возвращение в класс?

Обычный поток вопросов озабоченной матери без пауз на ответы. Майя понимала, что этой очередью вопросов мать пытается отвлечь ее от тревожных мыслей, не особенно интересуясь ответами.

Меган посмотрела на разложенные Майей тетради:

— Молодец, малышка.

Но от опытного взгляда криминалиста не укрылся светящийся дисплей дочкиного мобильника с именем того, кому предназначался вызов. Слова Гейси на оборотной стороне письма прозвучали тревожным звонком. Меган очень хотелось быть спокойной в этот день. Спокойствие было необходимым условием возвращения к нормальной жизни ее и ее дочери. Она даже пообещала это лейтенанту Гаррету, не упускавшему возможности упрекнуть ее в излишней тревожности. Но как тут остаться спокойной! Ей это не удалось.

— Майя, опять? Опять этот чертов парень?

— ???

— Ладно, слушай меня. В последний раз, когда мы с тобой разговаривали, я не хотела затрагивать эту тему. Ты была слишком потрясена случившимся и плохо соображала. Но сейчас ты в состоянии понять. И я говорю тебе: прекрати! Покончи с этой историей, хватит с тебя этого парня, хватит, хватит, хватит! КОНЕЦ, поняла? Я не хочу больше видеть его в нашем доме, я не хочу больше слышать его имя, не хочу видеть тебя грустной из-за него. ОН МНЕ НЕ НРАВИТСЯ! А ты еще несовершеннолетняя. И до тех пор, пока ты живешь под этой крышей, я буду решать за тебя, что хорошо, а что плохо. Задний ход, Майя! К черту его и его шарлатанку мать!..