А все началось с того, что пошел он с дедом в лес тетеревов добывать. А дорога шла через садовый питомник, где выращивали молодые деревца. Питомник был хорошо огорожен. Потому что и стадо может забрести да повытоптать саженцы. И лосей теперь столько развелось, что они даже в село как домой приходят. А уж про зайцев и говорить нечего — обгложут кору молодых яблонек или груш — и конец.

Пришел Алеша с дедом к питомнику и видит, что калитка открыта. Хлопает калитка на ветру. Щеколда у калитки оторвалась. Заметил это Алеша и говорит дедушке, как взрослый:

— Хозяева, тоже мне… Пустое дело — на три шурупа щеколду привернуть, а не хотят… Потому что чужая щеколда и ничья эта калитка.

— Что там говорить, Алешенька, — поддержал дедушка разговор, — и петли бы у калитки не худо сальцем смазать, а то, того и гляди, переест их ржа и калитка на землю свалится…

— И свалится, — подтвердил Алеша, — она и так еле держится. Плохо, дедушка, быть чужой калиткой…

— Да уж куда хуже быть чужой калиткой, — опять согласился с внуком дед, — то ли дело наша калиточка. И синей красочкой она тобой покрашена, и петельки чистым нутряным сальцем смазаны, и щеколда у нее «трень-брень», как музыка… Свое, оно и есть свое.

Тут дед посмотрел на внука, улыбнулся чему-то и дальше зашагал. Прошли они сколько-то — может, километр, может, два — и решили на скамейке посидеть на лесной просеке.

— А чья, дедушка, эта скамейка? — вдруг спросил Алеша.

— Ничья, — ответил дед, — чужая. Какой-то человек взял да вкопал два столбика да прибил к ним доску. Вот и получилась скамья. Кому надо — отдыхай. Никто этого человека не знает, а все спасибо ему говорят… Только скоро эта скамейка тоже, никак, кончится. Столбики у нее подопрели. Да и доска черным-черна. Ну так ведь чужая скамья, и никому до нее нет дела. Не то что наша у ворот, ухоженная да покрашенная…

Тут дед снова посмотрел на Алешу, потрепал его за розовую щечку и опять улыбнулся чему-то.

В этот день они добыли трех тетеревов. Из них двух Алеша выследил. Дома шуму-гаму было выше потолка.

— Вот так охотник растет у нас! — нахваливает Алешу мать. — Подстрелить тетерева всякий может, а выследить его редкий умеет.

Веселый был ужин в этот воскресный вечер, но Алеша почему-то молчал и о чем-то думал.

— Устал, наверно, милый сын? — спросил Алешу отец.

— А может, с дедом не поладил? — спросила бабушка.

— Да нет, нет, — отмахнулся Алеша, — не устал я и с дедушкой поладил. Очень даже поладил.

Прошла неделя, а может быть, и две. Опять старого да малого послали в лес. Зайца нашпиговать решили.

Отправились дед с внуком по первому снегу на охоту. Опять пошли через садовый питомник. Глядит дед — и глазам не верит. У чужой калитки не только щеколда на хорошие шурупы привернута, не только петли белым салом смазаны, но и краска на калитке — как небо в мае месяце.

— Алеша, ты погляди, — указывает дед, — никак, у чужой калитки родня нашлась.

— Наверно, — отвечает Алеша и дальше идет.

Шли они опять по старой дороге и на просеку вышли. Добрались до скамейки, где в прошлый раз отдыхали, а скамейки не узнать. Столбики новые вкопаны, доска той же синей краской покрашена, что и калитка, да еще спинка у скамьи появилась.

— Вот тебе и на, — удивился дед, — у ничьей скамейки хозяин нашелся. Знал бы я этого мастера, в пояс бы ему поклонился и руку пожал.

Тут дед снова заглянул в Алешины глаза и спросил:

— А ты не знаешь этого мастера, внучек?

— Нет, — ответил Алеша, — я не знаю его, дедушка. Знаю только, что весной наши ребята хотят школьную изгородь подновлять. Совсем покосилась. Она тоже чужая, а — наша.

— Это хорошо, — сказал дед.

— А что хорошо? — спросил Алеша.

— Хорошо, что ты мастера не знаешь, который скамью починил и чужую калитку за свою посчитал… А что касаемо школьной изгороди, — сказал дед, разводя руками, — я даже слов подобрать не могу… Видно, приходит, Алеша, такое время, когда все оказывается свое и наше…

Дед опять заглянул внуку в глаза.

За лесом в это время поднялось позднее зимнее солнце. Оно осветило дым далекого завода. Алеша залюбовался золотистым, окрашенным солнцем дымом. Дед заметил это и снова заговорил:

— А завод-то, Алеша, который дымит, тоже чужим кажется, если глядеть на него не подумавши… А он ведь наш, как и вся наша земля и все, что на ней есть.

Кто такие хорьки? Зачем их ловить?

Хорьки — это некрупные зверьки, хищники семейства куньих. Довольно часто хорьков держат в качестве домашнего любимца. Но надо знать, что, во-первых, животное для домашнего содержания нельзя брать из природы — они могут быть переносчиками опасных болезней, а во-вторых, хорьки имеют стойкий резкий запах, который сохраняется не только на самом животном, но и на других вещах.

Разве можно урожай огурцов на окне вырастить?

Огурцы неплохо растут на окнах и дают урожай, хотя, конечно, он не бывает таким большим, как на грядке или в теплице. Сейчас даже выведены специальные сорта для выращивания на подоконнике или на балконе. Эти сорта растут при недостатке света и не требуют опыления для образования плодов.

Что такое садовый питомник?

В садовом питомнике выращивают саженцы разных сортов плодово-ягодных и декоративных культур. Эти растения нельзя вырастить из семечка, как овощи, они требуют других способов размножения — деления, черенкования, прививки. Специалисты питомника ухаживают за маточными растениями (теми, с которых берется материал для размножения), выращивают подвои (растения, на которые потом прививают нужный сорт), заботятся о молодых саженцах.

Неужели лоси могут в село заходить? Зачем?

Дикие животные, в том числе и лоси, могут близко подходить к поселениям человека, если им по разным причинам не хватает питания в лесу. Это может быть как в голодные годы, когда в принципе мало еды, либо, наоборот, в хорошие, когда появляется много потомства и становится тесновато. А в селах есть сады, огороды, на которых можно прокормиться.

Отчего щеки у детей часто розовые?

Щеки у людей розовеют (покрываются румянцем) из-за того, что через кожу в этом месте просвечивают кровеносные сосуды, расположенные неглубоко от поверхности. У маленьких детей кожа тонкая, нежная, поэтому на их личиках румянец особенно заметен.