К тому времени, когда в здание входят Майки, я так и не придумал ничего стоящего. Мысли зависли на альпинистских каламбурах, но все они выходят какими-то пошлыми, на вроде того, что я хочу вскарабкаться не на стену, а на девушку.

— Здесь не занято? — прерывает мой внутренний диалог девичий голос. Я растеряно машу рукой в сторону пустого места на скамье рядом с собой.

А если так: «Следующая стена, которую я бы хотел покорить находится вокруг твоего сердца». Каково? Полный, полный отстой.

— Привет, — говорит девушка, присаживаясь рядом.

И только в этот момент до меня, наконец, доходит, что в нескольких сантиметрах от меня сидит не абы какая девушка, а ТА САМАЯ девушка. От прохладного весеннего воздуха на её щеках играет румянец, черные волосы слегка развеваются на ветру. Она мне улыбается. И она настолько красива, что внезапно я чувствую приступ тошноты. Этого у меня в планах не значилось.

— Я Мэдди, — говорит она, протягивая руку.

А я просто пялюсь на неё, в голове абсолютная пустота.

Вот вам и первая фраза.

Мэдди искоса смотрит на меня.

— Прости, не хотела тебе мешать, э-э, что-то бормотать.

Я бормотал? Наверное, со стороны я похож на психа. Пытаюсь выкрутиться:

— Нет, ты мне не помешала. Это я просто вслух думал.

— А-а… — отвечает она, глядя на меня выжидательно. До меня доходит, что она так и держит руку, ожидая, когда я её пожму. Отвечаю на рукопожатие слишком пылко.

— Я Стенли.

— Приятно познакомиться, Стенли.

Я тяжело сглатываю. Эта встреча превзошла все мои ожидания. Предполагалось, что она увидит меня, когда я на её глазах покорю стену, восстановив при этом свою гордость.

Я нерешительно указываю на спорт-центр, отчаянно пытаясь исполнить ранее задуманный план.

— Я собирался полазить. Хочешь пойти посмотреть?

— Посмотреть? — уточняет она, подняв бровь. — Может лучше посоревнуемся? Если тебе это по силам, конечно, — добавляет она, дразня.

В голове встает картина моего вчерашнего унижения, и я резко теряюсь, не зная, что ответить. К счастью, Мэдди выводит меня из неловкого положения.

— В любом случае, — произносит она, — я вообще-то шла домой, так что не могу остаться. Просто увидела, что ты сидишь тут один, и решила поздороваться.

— А-э, — говорю я с запинкой. — Ну, привет.

— Привет, привет, — повторяет она.

А потом наступает неловкое молчание, похоже, что Мэдди тоже нервничает. Она отводит от меня взгляд и сжимает челюсти, словно пытается придумать, что ещё сказать. Неужели, она тоже заранее проигрывает в уме диалог?

Когда Мэдди вновь заговаривает, ее слова звучат, как поток бушующей энергии:

— Я тебя вчера видела, и ты тоже был там один, и это так клёво, если тебе нравится заниматься спортом в одиночку, но я здесь новенькая, и мне немного сложновато заводить новые знакомства, вот я и подумала, может быть мы могли бы, например, ходить вместе, бороться с одиночеством на пару.

Я удивленно уставился на неё. Не могу поверить своей удаче.

— Прости, — говорит она, закатывая глаза, — обычно я не такая болтливая.

— Ты не болтливая, — возражаю я.

— Спасибо, успокоил. Я тебя разыграла, — смеется она нервно. — Ладно. Заткнись уже, Мэдди. Секундочку, — девушка копается в своей сумке и достает мне бумажку с неразборчиво написанным на ней именем и номером телефона.

— Если я тебя не сильно шокировала, можешь мне позвонить, — говорит она, подрываясь со скамейки, прежде чем мои дибильные мозги, скрипя извилинами, придумывают хоть какое-то подобие ответа.

Ветер хлещет по нам, пока мы стоим на крыше небоскрёба Джона Хэнкока, запуская дрон, который проносится надо мной, и Сандор тут же пригибается. Мы испываем его последнее творение, корпус от тостера со стальными крыльями от планера торчащими из прорезей, в которые кладут хлеб. Скрытыми в перчатках пальцами я легко касаюсь ручки контроля дроном, корректируя его курс против ветра. В ответ его крошечный мотор резко гудит. Мы всегда сначала тестируем новые творения Сандора, зная, что в один прекрасный день они могут стать нашим единственным союзниками против орды Могадорцев. А до того времени, вероятно, именно я буду наблюдать предсмертное жужжание поверженного дрона в Лектории.

— Ну и? — начинает Сандор, — сколько времени прошло с тех пор, как ты получил её номер?

Мой взгляд прикован к дрону.

— Пять дней, — отвечаю я.

— У людей есть негласное правило, насчёт того, когда нужно перезванивать девушке, — тянет Сандор задумчиво. — Вроде надо подождать хотя бы дня три, иначе можно сойти за совсем отчаявшегося.

Хмыкаю.

— С этим у тебя все ок, раз срок уже вышел, — подводит он итог. — Чего же ты ждёшь?

— А смысл? — спрашиваю я, стараясь не выдать голосом своего мрачного настроения. Всё равно ничего хорошего из этого не выйдет.

С момента нашей последней встречи в парке я ничем кроме тренировок и мыслей о Мэдди почти не занимался. И пускай мы с ней говорили лишь пару минут, но мне этого хватило, чтобы понять, что она также одинока, как и я. Она недавно в Чикаго, и хотя я здесь уже пять лет, но по количеству общения, которое у меня тут было, можно сказать, я такой же новичок. По правде, я не раз мечтал, что в моей жизни общение не будет ограничиваться одними только играми в роботов с моим Чепаном. Но мне даже и не снилось, что это будет хорошенькая девушка, которую я к тому же заинтересую.

А теперь, когда это случилось, что мне с этим делать? У Мэдди-то нет шрамов на лодыжке. Она не призвана на межгалактическую войну. Она просто хочет познакомиться с кем-нибудь в этом городе, найти друзей, поступить в колледж, жить нормальной жизнью. А я? Я должен выиграть войну против монстров, которые её развязали, которые ответственны за геноцид моего народа. Думать о том, чтобы смотаться от всего этого, или мечтать о подружке и свиданиях, конечно, здорово. Если б на горизонте не маячил тот день, когда этим мечтам настанет конец, и я отправлюсь на войну. Как вообще совместить всё это и человека… что уж говорить о том, чтобы у меня была девушка?

Нереально.

Чувствуя, что мыслями я где-то далеко, Сандор забирает ручку управления их моих рук и сажает дрона обратно на крышу. Он кладёт мне руку на спину, и мы идём к краю крыши и глядим на раскинувшийся под нами город.

— Тебе никогда не убежать от себя-настоящего, — начинает он.

— Я это знаю, — отвечаю я, желая пресечь какие бы то ни было раздражающие поучения, что пришли ему на ум. Не понимаю, чего это нашло на него в последнее время.

— Послушай, — продолжает Чепан, — то, что у тебя есть предначертанная судьба, не означает, что у тебя не должно быть самой жизни.