– Моему сыну предстоит жить моей жизнью, всюду быть мною! – глядя в пустоту, еле слышно проговорил Козинцер.

Эндрю не стал прерывать ход размышлений хозяина, понимая, что Козинцер всего лишь человек, а люди время от времени нуждаются в таких перерывах, дающих им возможность побыть наедине с собою, даже в те моменты, когда рядом с ними кто-то находится. Наконец, взглянув на Эндрю, Козинцер сказал:

– Прошу тебя, ответь мне, а каким образом ты собираешься решить многочисленные проблемы, связанные с персонализацией, которые непременно объявятся при последующем взаимодействии с подмененным идентификатором? Нас же в два счета вычислят и для этого вовсе не понадобятся сегодняшние технологии. Что ты скажешь о таком древнем методе идентификации личности, как дактилоскопия? Или ты нам и кожу с пальцев намереваешься пересадить?

Эндрю улыбнулся ему своей великолепной блестящей улыбкой.

– Пытаясь донести до прислуживающего вам робота принципы своего мировоззрения, вы сэр, пожелали изменить меня, невзирая на очевидный риск. Тем не менее, несмотря на определенную схожесть процесса, я ничему учить вас, людей, не собираюсь, как впрочем, и бездумно рисковать вашими жизнями. В моем предложении вы найдете лишь помощь, пусть одному из вас и придется оставить этот мир. Что же касается отпечатков пальцев и других подобных мелочей, то могу вас заверить, что у нового Макка Козинцера, в будущем никогда не возникнет причин беспокоиться из-за вопросов, связанных с идентификацией.

– Эндрю, ты хоть понимаешь, что Алик добровольно сюда никогда не приедет? Он не был здесь почти четверть века, с чего ты взял, что именно сейчас, когда его эмоциональное состояние настолько нестабильно, он вдруг передумает и явится ко мне?

– Я верю в это, потому что именно в такие моменты человек способен особенно четко слышать свое подсознание, порой поступая в итоге наперекор собственным принципам.

Подумав немного, Эндрю добавил:

– Однако рисковать, все же не стоит!

В ту же секунду он активировал голосовой вызов, направленный на идентификатор Алика.

– Что ты делаешь? – вскричал Козинцер, увидав на экране дежурного терминала информацию об исходящем запросе.

– Мистер Козинцер, я прошу вас замолчать! – спокойным, ровным тоном, пресек нарастающее возмущение хозяина, Эндрю.

Козинцер онемел от таких слов. Ни одна машина в мире не была способна позволить себе подобную тональность по отношению к человеку. Вдруг, он снова услышал голос своего робота:

– Добрый день, мистер Козинцер, – сказал Эндрю, обращаясь к Алику.

– Слушаю тебя Эндрю, что ты хотел?

– Полчаса назад, ваш отец внезапно впал в кому. Однако мне известно, что несмотря на тяжелое состояние, он до сих пор, напрягая остатки своих жизненных сил, подсознательно пытается донести до вас некое сообщение, которое вероятно, означает прощание. Если вы сможете добраться сюда, в дом своего отца, достаточно быстро и предоставите свое согласие на ментальное сканирование, я постараюсь создать мост, соединяющий ваши сознания.

Алик не стал зря тратить время на разговоры с роботом. Перед тем как отключиться, он приказал Эндрю начать подготовку к процессу и заверил его в своем скором приезде.

Козинцер подошел вплотную к роботу и посмотрел ему прямо в глаза.

– Что ты делаешь, скажи мне, к чему такая спешка? Я еще не готов, я не могу сейчас!

– Вы никогда не будете к этому готовы, мистер Козинцер, пойдемте скорее, прошу вас.

Эндрю велел Козинцеру лечь на край платформы релаксатора, после чего, перехватив управление системой, сказал:

– Снимите ментальную блокаду. Просто скажите вслух: «ментальное сканирование разрешаю».

После того, как Козинцер произнес эти слова, глаза его начали непроизвольно слипаться и он, еще не до конца согласившийся с происходящим, заснул, подчиняясь программе релаксатора.

Получив разрешение системы безопасности, Алик вбежал в дом, бросил на Эндрю быстрый взгляд и заспешил в спальню Козинцера.

– Что с ним, он умирает? Почему до сих пор не прибыл медицинский бот?

Увидав, наконец, тело отца, он замер, остановившись в нескольких шагах от релаксатора.

– Медики будут с минуты на минуту, сэр, – сказал Эндрю. – Однако у меня вызывает беспокойство их появление, которое может помешать осуществлению прямого ментального контакта между вами и вашим отцом. Нужно поторопиться!

Алик заколебался.

– Эндрю, ты сможешь управлять этим крайне сложным процессом так, чтобы не нанести вред нашему здоровью?

– Конечно, мистер Козинцер, вам же прекрасно известно насколько надежны и предусмотрительны машины моей серии. Прошу вас, располагайтесь рядом со своим отцом, места здесь должно хватить.

Алик опустился на платформу релаксатора и сердце его защемило. Пусть эти двое мужчин, лежавшие рядом и выглядели сейчас практически одинаково, но стоило Алику прикоснуться к отцу, как он вдруг испытал давно забытое чувство из своего детства и вновь ощутил себя его сыном, таким маленьким и беззащитным. К сожалению, так уж повелось, что свою истинную природу люди в состоянии познать лишь в минуты отчаяния.

По требованию Эндрю, Козинцер младший избавился от ментальной блокады точно таким же способом, как и его отец, после чего забылся в беспокойном сне, не предвещавшем ему ничего хорошего.

Процесс шел долго, несколько длинных месяцев, но в итоге прецедент все же состоялся. В результате, Алик Козинцер получил разрешение на реализацию своего законного права стать донором и передать реципиенту, кибернетическому организму модели EN3, серийный номер 00178654, остаток своей жизненной энергии. Процедура передачи энергии была формальной и заключалась в одобрении соответствующими органами продления срока службы изделия под номером, указанном в документах с предоставлением ему необходимой технической поддержки. В этот сложный период, Макка Козинцер приложил немало усилий, встав на сторону своего сына и пытаясь обосновать некоторым излишне консервативным противникам назревших перемен, необходимость передачи жизненной энергии, роботу. В итоге, чашу весов перевесила циничная прагматичность, по праву ставшая истинным символом наступившей эпохи. Продлить срок обслуживания кибернетического организма оказалось значительно проще, дешевле и попросту практичней, чем способствовать дополнительному пребыванию на Земле представителю хомо-сапиенс, сокращающему самим своим существованием, количество оставшихся планете дней. Спустя год, число доноров, пожелавших передать остаток своей жизненной энергии организмам, обладающим искусственным разумом превысило число тех, кто решил, как и их предшественники отдать свою жизнь людям. На волне этих изменений был принят ряд законов, защищающих права кибернетических организмов и признающих существование у них самосознания. Отдать остаток своей бесполезной жизни роботу, способному улучшить этот мир, стало целью многих людей, чувствующих постоянный дискомфорт от того, что они понапрасну растрачивают ресурсы планеты, ничего не предлагая взамен.