В упор не видя сержанта, слившегося с местностью, «дух», сидя снял штаны, и снова-таки сидя, по женскому, начал «журчать» рядом с мастером захватов… Не выдержав, сержант набросился на афганца сзади, мгновенно перерезав горлянку. Сорбоз захрипел, засучил ногами по земле, но сержант крепко прижал жертву к грунтам четвертой категории… Глядя на Зверобоя, Лось без команды бросился на «не свою» жертву. Лопаткой он проломил череп неприятелю, однако тот успел подать сигнал тревоги.

– Шурави! Аларм!.. – дико проверещал сорбоз свою лебединую песню.

Ереме с Хантером оказалось тяжелее всех… Снайпер с винтовкой наперевес бросился в штыки к пуштуну, долбящему неподатливую родную землю длинным кетменем. Увидев набегающего на него Ерему, басмач довольно ловко и упорно увертывался от штыковых выпадов Еремы, прытко избегая уколов.

Магнат, рассмотрев в темноте такую катавасию, схватился за автомат, лежавший близ него, и щелкнул затвором, досылая патрон. Он уже поднял оружие, наводя на Ерему, и тут Александр вихрем налетел сбоку, ударом ноги выбив оружие из рук.

Автомат упал, великан с ревом повернулся к небольшому (по сравнению с ним) Хантеру. Александр, помня, что Магната следует брать живьем, бросил штык на землю и сымитировал двумя руками выпад к вражескому горлу.

Сорбоз двумя руками выставил блок, прикрывая кадык. Петренко мгновенно бросился ему в ноги и, перехватив руками под колени, с силой повалил амбала на землю. Они тяжело рухнули, более тяжелый афганец пытался подмять старлея под себя, тот держался как мог, расперев ноги в стороны, левой рукой и локтем правой руки прижимая вражьи руки к земле, а большим и указательным пальцами правой руки изо всех сил давя Магнату на глаза. Рядом катались в смертельных объятиях Ерема и пуштун, схватив друг друга за горло, оружия при них уже не было…

Подбежали Зверобой с Лосем, точными и сильными ударами буквально разрубили пуштуна на куски. Магнат шальным усилием сумел вырваться из-под левой Сашкиной руки, влупив дубиноподобным кулаком в ухо. Церковные звоны загудели в голове заместителя командира роты, искры разлетелись из глаз на все стороны, но он не выпустил добычу.

Не ожидая помощи, Хантер оторвался от соперника, но совсем для другого – он резко подскочил и ударил противника со всей дури головой в лицо. Удар получился мощным, Хантер услышал хруст сломанной носовой кости противника, ощутил привкус крови на губах.

Удар рикошетом отозвался в самом Хантере – все, что вытворял потом, вспоминалось с трудом – он молотил лежащего без памяти сорбоза кулаками по морде, совсем ничего не соображая. Подчиненные просто за ноги отволокли окровавленного старшего лейтенанта, опасаясь за жизнь «языка».

Придя в себя, Александр нашел себя сидящим возле камня, вытирающим свою и чужую кровь с физиономии. Три вражеских трупа и связанный бессознательный Магнат, лежали рядом. Зверобой бинтовал кровоточащую руку Ереме.

– Что, поранил, козляра? – спросил сквозь разбитые губы офицер.

– Нет, зубами вгрызся, как бульдог! – скривился снайпер. – Хорошо, что левая, я ж правой стреляю!

– А где Лось? – поинтересовался старлей, вертя головой.

– За Кроликом побежал, – объяснил сержант Петрик. Послышался топот – прибежал рядовой Кулик. Выглядел он растерянно. На себе сильный парень притянул груду броников и касок, свою Р-107М, ночной бинокль и снайперский прицел. Прогнимака при нем не было…

– Что, б…, такое?! – занервничал офицер. – Где Кролик?!

– Там его нет! – начал оправдываться солдат. – Ей-богу, нет!

– Куда же он подевался? – задался вопросом Александр, – Не в плен же его взяли?

– Его и танком с места не сдвинешь, – сплюнул в темноту Зверобой.

Издали послышался грохот дизельных двигателей. Судя по звуку, к ним приближались БМП с КамАЗом.

– Выйди на связь! – приказал Петренко Лосю. – А то свои еще завалят!

Кулик быстро вышел на Монстра.

– Хантер вызывает Алтая, прием! – сплевывая кровь с разбитых губ, промолвил Александр в тангенту.

– Ты жив?! – ошалел в эфире Алтай. – Тут прибежал «тяжелый гоплит» и доложил, что вас там всех поубивали!

– «Гарун бежал быстрее лани»! Это он просто перепугался, – усмехнулся старший лейтенант. – У нас все живы, потерь не имеем, трое «бармалеев» убито, один захвачен живьем, – не без гордости доложил он.

– Хорошо, Хантер! – успокоился Михалкин. – Я на подходе к вашей высотке, выставь какой-нибудь маяк возле себя!

– Маяк – керосиновая лампа. Выставим за двести метров от нас, в самом начале тени от горки! – быстро сориентировался Хантер.

Ерема, слушая этот разговор, ничего никому не говоря, поднял керосинку, горевшую на обочине, и рванул вверх, туда, где заканчивалась косая тень от луны.

Гул двигателей приближался, стало заметно, как две огромные тени появились в сиянии умирающей луны, нырнули в темноту, где и остановились. Исчез маяк. Через минуту к ним приблизился Михалкин в сопровождении Кролика. Даже во тьме на комсомольской физиономии угадывался огромный синяк: Монстр сдержал обещание, вспомнил молодость, исполнив прием рукопашного боя в полный контакт.

Начпо распорядился быстро: Кролик со своим водителем должен был затащить на броню трупы сорбозов – для опознания и последующего расследования. Порубленного душка решили оставить на месте, предварительно заминировав. Магната, пришедшего в сознание, подняли и пинками погнали к броне. Оружие сорбозни, кетмени и керосинки забрали с собой, как вещдоки. Возле БМП снова зажгли лампу и приступили к допросу военнопленного. Здесь Монстр устроил спектакль, предварительно выставив охрану.

– Где мины поставили? – спросил он Магната. Тот молчал, тяжело дыша разбитым носом. «Облицовка» сильно пострадала, глаза заплыли синяками, на губах запеклась кровь. Сильным ударом ноги, направленным в солнечное сплетение, подполковник поверг верзилу на землю и начал методически бить, поражая уязвимые места – живот, голову, пах. Руки у «приза» были завязаны за спиной, он не мог прикрываться, извивался червем и хрипел. Экзекуция продолжалась недолго. «Охотничья команда» безразлично наблюдала за действом, а вот на Кролика оно произвело неизгладимое впечатление.

– Товарищ подполковник! – заверещал он фальцетом. – Вы же политработник! Прошу вас, прекратите издевательство над военнопленным! Он находится под защитой Гаагской конвенции!

– Нет, Кролик, – возразил запыхавшийся Монстр. – Он не военнопленный! Он – военнослужащий Вооруженных Сил Республики Афганистан и обязан исполнять свой конституционный долг, а не минировать дороги ночью!

– Все равно прекратите! – со слезами на глазах умолял ремонтный лейтеха. – У меня папа служит в штабе Киевского военного округа! Я буду жаловаться на вас и на капитана Хантерова! – выдал он крайний аргумент, вызвав взрыв искреннего хохота.

– Хорошо, я прекращаю! – сквозь душивший его смех картинно согласился Михалкин. – Ты ж только не жалуйся, хорошо, Кролик?