Принц Пламени развел ладони в стороны – и Моретти закашлялся. Из глаз, рта и ушей наргондского адмирала рекой хлынула багряная кровь. Моретти согнулся, выблевал на гранитные плиты не до конца переваренный завтрак. Не переставая кашлять, Морети рухнул наземь, поджимая под себя ноги. Адмирал на глазах истекал кровью, его конечности беспорядочно дергались, охваченные предсмертной судорогой. Моретти пытался что-то сказать, но из его горла доносились одни лишь нечленораздельные неразборчивые всхрипы.

Помимо Леопольдо Моретти, кровью истекали также генерал Фабри, все присутствовавшие офицеры генерального штаба, охранявшие особу грандгерцога гвардейцы, чародей по имени Рикардо вместе с двумя десятками своих сподвижников и даже несколько слуг, до того державших в руках подносы с закусками и напитками. Обзорная площадка форта Альбедо наполнилась криками, стонами и смертью. Невредимыми оставались лишь Патрик, Делвин, Марта, Луис, Кельвин, Астрид и Боб. И сам Аматрис, конечно. Принц Пламени смотрел на разворачивающееся вокруг жуткое действо, с довольным видом задрав подбородок. На губы Альфонсо Мервани в очередной раз вылезла противоестественная, совершенно не свойственная повелителю Наргонда ухмылка.

«Подонок все-таки предал нас».

Патрик выхватил шпагу и ткнул своего грандгерцога в бок. Не хотелось причинить вред Альфонсо, который, возможно, наблюдает за всем происходящим, будучи заперт бессильным узником в собственном теле – но иного выхода не оставалось. К несчастью, Аматрис отреагировал с завидной быстротой. Он взмахнул моментально выхваченным из ножен кинжалом, отбивая удар гардой. Делвин Дирхейл бросился к Принцу Пламени, делая длинный колющий выпад. Древний колдун уклонился, отталкиваясь ногами от парапета. Альфонсо не смог бы передвигаться с подобной нечеловеческой скоростью – но видимо, Аматрис помогал себе магией.

Луис метнул кинжалы, Боб и Кельвин выстрелили из силовых посохов. Аматрис снова уклонился, взлетев в воздух и приземлившись в десятке футов поодаль. Чародей крутанулся, уходя от пуль, почти одновременно выпущенных Патриком и Мартой. Аматрис обнажил шпагу, отбил новый сделанный Делвином выпад и опять отступил. Пока он не пытался атаковать. Удивительное дружелбие – в свете всего, что он только что сделал.

Альфонсо, вернее Аматрис, тяжело дышал. Такие фокусы все же не проходят даром.

– Советую всем бросить оружие, – сказал он. – Иначе я перестану быть добреньким.

– Можешь объяснить, что ты устроил?!

– А вам непонятно, граф Телфрин? Надеялся, вы умнее. Генералу Марлину не победить Кледвина Ворфалера. Если Тенвент еще держится, в ближайшее время он все равно падет. Вы не станете героем, способным поднять Гвенхейд на борьбу с узурпатором. В вас нет подлинной искры, нет пламени, нет жара. Вы измучены, слабы и мучаетесь ненужными колебаниями и сомнениями. Всю свою жизнь я боролся против тирании магических орденов – а Кледвин Ворфалер сделает эту тиранию абсолютной, вновь ввергнув мир в Темные Столетия. А если не он, так Стефан Айтверн. Нам не справиться ни с тем, ни с другим – так пусть столкнутся между собой лбами.

– Рехнулся?

– Составляю действенный план. Я прочел в памяти герцога Мервани, что собой представляет император Максимилан Айтверн. Он рассудителен и осторожен. Наверняка он до последнего не поддерживал авантюру принца Стефана. Если бы Наргонд победил, император приказал бы отозвать войска. Никто бы не смог угрожать Кледвину в Гвенхейде – а так он столкнется с алгернским вторжением. Пока ваш дядя и Стефан ослабляют друг друга, мы сможем выждать момент и ударить по ним обоим.

– Поэтому ты решил пожертвовать Наргондом?

Аматрис раздраженно поморщился:

– Ну что вы совсем как маленький, стыдно смотреть. Будто в шахматы никогда не играли. Сами знаете, размениваете ладью или офицера, или слона, если придется – но зато сохраняете ферзя, а то и обзаводитесь им снова за счет удачливой пешки. Немного хитрости, хороший здоровый расчет – и неприятельскому королю можно поставить шах и мат. Что уж говорить о несколько необычной партии, когда против нас ополчились сразу два злых короля, черный и белый, а на руках остались одни только пешки. Я вам совсем не враг, успокойтесь. – Принц Пламени опустил шпагу. – Поскорее покинем этот несчастный город. Имперцы скоро овладеют им, но до Керании недалеко, и там мы точно раздобудем корабль, а то и доберемся до вашей родины по суше. Я придумаю, как проскочить границу Гвенхейда.

– Так же хорошо, как придумал в этот раз?

– Даже куда лучше, пожалуй. Я умею действовать осмотрительно, осторожно, эффективно, ради нашего общего блага. У меня нет ни малейших тлетворных амбиций. Все, что я делаю, я делаю ради Дейдры и свободы населяющих ее народов. Я не хочу устанавливать собственное владычество – лишь остановить тех, кто ослеплен безудержным честолюбием. Я творю зло, но это не доставляет мне никакой радости. Только так мы сможем победить, а не бесславно погибнуть. Я все просчитал. Вы на моей стороне?

Патрик тоже опустил свой клинок. Он не мог отрицать, что предложенный Аматрисом план крайне разумен. Дядя, кстати, подозрительно затих. Попытался напасть в Гвенриоре, и с тех пор никак себя не проявлял. Вряд ли он совсем потерял интерес к племяннику – скорее, с головой занят другими делами. Например, готовится покончить с остатками сопротивления.

До сих пор Патрик не имел ни малейшего представления, что станет делать, когда доберется в Гвенхейд. Капитан Дирхейл не выдвинул никаких сколько-нибудь дельных предложений – а по большому счету, даже и не старался ничего придумать. Делвин надеялся, что дальше все сложится как-нибудь само собой. Может, генерал Марлин поможет, а возможно, сам Патрик сумеет объединить страну против Кледвина. Извернется, постарается, отыщет единственно верный спасительный путь.

«Правда, из меня крайне паршивый спаситель. Мальчишка проделал долгий и опасный путь, теряя сослуживцев, проливая пот и кровь, надеясь встретить героя – вот только никакого героя не отыскал. Они вообще только в книжках бывают. Дирхейлу встретился спившийся неудачник, всегда приносивший лишь смерти и кровь. Разрушенный Барзерон запомнил мое имя, и это не имя героя. Я даже единственный свой корабль не смог уберечь – как мне спасти целый мир?»

Выстояв под обрушившимся на них обстрелом, корабли Алгернской империи вступали в наргондскую гавань. Каннонада, развернутая защитниками города, начала затихать. Поток пламени, до того неистовавший в порту, переключился на форт Нигредо, испепеляя собравшихся возле орудий солдат. Несколько башен треснули и обрушились, низвергаясь в беспокойные воды водопадом огромных каменных глыб. Лишенные командования и поддержки волшебников, бойцы отступали, оставляя позиции – либо встречали неминуемую смерть.

Небо продолжало буйствовать – но на обзорной площадке форта Альбедо, по гранитным плитам которой струилась, ничем не сдерживаемая, кровь десятков убитых Аматрисом чародеев и офицеров, воцарилась странная гулкая тишина. Такое спокойствие возникает, наверно, в самой сердцевине смерча. Кеган Аматрис стоял молча, не шевелясь. Молчали также Делвин и Марта, Астрид и Боб, Луис Кельвин – готовые выслушать, что скажет Патрик, ставший, похоже, наконец предводителем их маленького, изможденного отряда. Товарищи, которым граф Телфрин едва научился доверять, но которые дрались на его стороне столь же яростно и отчаянно, как те, прежние друзья, погибшие по его вине. Они ждали, оставив в кои-то веки разногласия, споры и прения, держа наготове клинки, пистолеты и силовые посохи, готовые по малейшему его слову снова вступить в бой.