- Какая ошибка?

- Для освобождения назначили залог. Видимо, произошёл сбой системы. Сейчас всех на электронику переводят, отказываются от бумажных архивов, переводят данные в цифровой формат, от этого и проблемы. На счёт поступили деньги, от некоего Графа, так отправитель обозначен. Сумму отправили в уплату моего залога. Понятно, что тут явный сбой программы. Но меня выпустили. Средства получены, документы оформлены. Я не жалуюсь. Жаль только не разрешают снова твоего босса отметелить.

Граф оплатил операцию моего отца. Граф внёс залог за моего брата. Граф - это альтер эго Рустама?

Обычно бывает так - хороший и плохой парень. По традиции. Добропорядочный доктор Джекил и его темная сторона - мистер Хайд.

Но у Ахметова талант рушить привычные устои. Один парень злой. Другой ещё злее.

- Насилие - не выход, - говорю я, механически складывая документы обратно в папку.

- Зато это отличный способ решить проблемы, - хмыкает Олег.

- Ты оказался за решеткой. Не самое хорошее решение, если честно.

- Не пришлось оплачивать рехаб, - заявляет с насмешкой. - Я просмотрел твою почту и увидел, ты наш бизнес тащила. Новый проект. Я удивился и ощутил себя куском дерьма.

- Олег, прекрати.

- Я должен был деньги зарабатывать, содержать семью, а вместо этого варился в тупом нытье и жалости к себе, - замолкает. - Не важно. Забудь. Я просто... черт, прости меня, Юля. Все, чего я теперь хочу, стать таким братом, которого ты заслуживаешь.

- Будет достаточно, если ты снова займёшься бизнесом.

- Уже работаю над этим. Обещаю, твои результаты будут только приумножены. Я постараюсь. Но может, ты объяснишь, что за дерьмо происходит у вас в компании? Почему люди постоянно пропадают?

- О чем ты? - удивляюсь.

- Я подружился с твоими коллегами и многое раскопал.

- Подружился? После избиения шефа?

- Я давно понял, что девчонкам нравится, когда мужик способен набить морду, прямо в мясо избить, - замечает с затаенной горечью. - В общем, несколько девушек мною заинтересовались, одна даже носила передачки в сизо. Она и рассказала мне про исчезновение Татьяны. Секретаря вашего босса.

Точно. Татьяна исчезла. Как я могла забыть? Она привела меня в клуб, после пропала, так и не вышла на работу. Неужели Рустам подчищает следы и убирает неугодных? Но девушка действовала по его приказу. Или нет?

- Твой жених тоже потерялся, - цедит сквозь зубы Олег. - Ты реально в него влюбилась? Вид у него как у полного кретина. Стоп. Он с тобой? Вы тайно повенчались? У вас медовый месяц? Юля, объясни. Хватит молчать.

- Я действительно работаю, - стараюсь выражаться уверенно и твёрдо. - Ярика здесь нет.

- Ты вышла за него замуж? Не понимаю твой выбор, но так и быть. Пускай.

Мой выбор. Невесело усмехаюсь. Мой настоящий выбор свёл бы Олега с ума и моего отца загнал бы в могилу.

- Я позже наберу, - обещаю глухо.

- Постой...

Завершаю вызов. Отключаю телефон. Мои пальцы леденеют. Дрожь сводит каждую мышцу, потряхивает, пропускает сквозь железные жернова. Цепенею, размышляя о том, какая участь могла ждать Ярослава.

Хватит сжиматься от страха. Нужно действовать.

Я нашла своего Рустама. И я его больше не отпущу. Нужно во всем разобраться, развеять тьму.

Она придет. Еще до наступления вечера. Пообщается со своим отцом, потом с братцем. Последний точно проболтается и про ту шалаву из офиса, и про недобитого женишка. Девчонка примчит их спасать. И главное – примчит спасать меня. Бедного мальчика, который стал ее защитником в детстве, ограждал и оберегал от всего вокруг.

Натура такая. Дурная. Годы идут, а ничего не меняется. Раз за разом можно ловить на одинаковый крючок. Помощь слабым. Спасение угнетенных. Тупая добродетельность течет в ее крови, будто вирус, вырубает мозги.

Я следил за ней давно. После первой встречи в доме Стрелецких.

Оставался в тени, держал добычу под прицелом. Понимал, моя будет. Моя. Чтоб там отец не говорил, чтоб мой старший брат не выдавал, я сразу решил: не отдам. Поймал, пальцы сцепил. Теперь разве можно отдать? Разве реально выпустить из когтей?

Я себе принцессу хотел. И взял. Забрал от всего мира.

Долгие годы наблюдал. Изучал повадки. Без фанатизма. Присматривался. Вдруг кто на собственность позарится? Быстро клыки выдерну, кости переломаю. Когда приезжал в город, всегда ее находил. Привычка выработалась: если оказывался на каникулах, сразу девчонку отыскивал, выяснял, где прохлаждается, чем дышит. Она и не замечала меня. Жертва никогда хищника не видит.

Я прикидывал, как убить девчонку. Трудно приходилось. Способы, которым нас обучали, здесь не годились. Слабая она. Совсем хилая. Никакую пытку до конца не довести. И еще загвоздка – нам показывали все только на здоровых мужиках. Никаких девок. Женщин принято оберегать. Кто руку на бабу поднимет, тот сам бабой и станет. Такой уклад прорисовывался.

Но она не женщина. Жертва. Это другое. Отец объяснял. Для кровного долга совсем другие правила, поэтому привычный закон тут не действует. И вообще, только наши женщины чистые, заслуживают уважения, остальные шлюхи, почти животные, их используют для грязных потребностей. Сосуды для слива для слива похоти.

- Запомни, сын, - говорил мой отец. – У местных женщин нет гордости. Их мужчины трусливые червяки. Мелкий народ. Недостойные особи. Таким за честь прогибаться, прислуживать нам. Они чуют силу, поэтому подчиняются. Спины гибкие. Рождены рабами. А вот нас ничем не укротить. Мы воины.

Отец много чего говорил, пока однажды не захлебнулся во лжи.

Девчонки меня мало интересовали. Другое дело – принцесса. Она цель. Вот и держался близко. Я тренировками жил, горел желанием положить старшего брата на обе лопатки. Судьба мою мечту украла. Марат погиб, так и не проиграв мне.

Я был щенком, но уже тогда не желал делиться с другими псами. Помню, наблюдал за девчонкой, смотрел, как дурачатся дети на площадке. Бойцами там и не пахло. Сопляки. Неженки. Родня совсем не заботилась о том, чтобы закалить собственное потомство. Ни полосы препятствий, ни огненного рва. Никакого оружия. Ни намека на тренажеры. Даже брусьев нормальных не найти. Очень странные качели. Полагаю, я бы мог использовать эти штуки на свой лад, прибавить шипы и цепи, установить пару капканов по периметру. Только дохляки, которые тут повсюду сновали, такой уровень не вытянули бы. Спеклись бы на первом же подходе.

Иногда казалось, девчонка чуяла меня, замирала и оборачивалась, отыскать пыталась. Но я сам желаемое за реальность выдавал. Глупо таскаться следом за обычной девкой, хоть и жертвой кровного долга, вот и пробовал в ней найти особенные черты. А ничего не было. Малявка, таких здесь полно. Рожа бледная, руки соломинки, ноги худющие – как на них умудряется бегать? Правда верткая она. Задиристая. Остальные дохляки место знают, не лезут никуда, а эта одних пацанов от других защищает. Все настолько обалдевают, что отступают. Мелочь, зато какая крикливая. Знаки всякие показывает. Я тогда местные фишки не просекал. Я и язык плохо знал. Дома на родном общались. В школе тоже.