сиденье такси я сказал ей, что я для нее всего лишь отдых от реальной жизни, и мне все еще кажется, что отчасти это правда. Но когда Кария смотрит на меня вот так, из-под опущенных ресниц, в ее глазах светится столько эмоций, на которые я раньше не обращал внимания. Это странно. У меня не укладывается в голове, что это правда.

— Ты со всеми такая? — тихо спрашиваю я. Может, незаслуженно.

Ее розовые и округлые щеки заливает румянец, но Кария от меня не отстраняется.

— Нет, — говорит она, глядя на наши руки, на зажатую между ними обертку. — Я ни с кем такой не была, Саллен.

Я отчаянно хочу ей верить.

Но я видел ее с Воном и Космо. И хотя я не очень хорошо знаком с Воном Бентценом, о Космо я знаю достаточно. Знаю, что с ней он особенно не напрягался — не так, как она того заслуживала, — и все же Кария отдала ему все. Я больше не хочу, чтобы она делала это с кем-то другим.

Я представляю, как вхожу в старый отель, слышу только скрип открывающихся дверей и окутавшую нас тишину.

Представляю, как зажимаю Карии рот.

У меня нет ни шприцев, ни снотворных, только «Джеймсон», и вот я кладу ладонь ей на лицо и останавливаю дыхание.

Я могу навеки погрузить ее в сон.

Могу устроить так, что она действительно никогда не будет такой ни с кем другим. Но сейчас я остаюсь милым.

Глава 39

КАРИЯ

— А что, если мы просто сядем на поезд? — тихо спрашиваю я, глядя на возвышающееся перед нами здание. — Если просто исчезнем?

Самый первый отель номер семь небольшой, но выше, чем я его себе представляла. В моем воображении это была неприступная крепость, замок с высокими каменными воротами.

Но когда перед нами на грунтовой дороге, обсаженной густыми деревьями, закрывающими то немногое, что можно увидеть на солнце, появляется отель, я понимаю, что была отчасти неправа в большинстве своих предположений.

Саллен мне не отвечает. Он просто смотрит вперед, как зачарованный.

Здание окружено высоким забором, он сделан из железа, но входные ворота заржавели у верхнего шпиля (в нескольких футах над моей головой), и они приоткрыты, что не мешает нам войти внутрь. Само здание из старого темного кирпича, примерно в дюжину этажей с рядами окон, и арочным проемом с черными, отделанными серебром двойными дверями. На всех окнах задернуты шторы, кое-где стекла кажутся совсем древними, на первых этажах установлены темно-серые ставни. Насколько мне видно, явных повреждений нигде нет, и я, вытянув шею, разглядываю серебристую отделку крыши. Несколько расположенных вдоль нее башенок придают зданию готический вид, но это не замок. Возможно, это нечто среднее между его миниатюрной версией и домом с привидениями.

Отель выше, чем я ожидала, и, думаю, на его строительство ушло много времени, поскольку он расположен очень далеко от центра города.

За воротами находится незамысловатый высохший круглый фонтан, в центре которого виднеется каменный постамент, выполненный в форме надгробного камня. По обе стороны здания растут могучие густые деревья, скрывая какой бы то ни было вид на задний двор, хотя похоже, что отель расположен прямо посреди леса, и я предполагаю, что вокруг еще больше деревьев.

Мод сказала, что неподалеку находится озеро V, но, если не считать ощущения влажности в воздухе, мне не кажется, что поблизости есть водоем, и я уж точно его не вижу.

К каменному столбу у ворот прикреплена черная табличка, на которой написано: «Отель № 7, Александрия, Северная Каролина. Добро пожаловать в вашу новую ночь».

— Что, черт возьми, это значит? — тихо спрашиваю я, чувствуя, как у меня начинает покалывать кожу, но Саллен снова молчит.

Я оборачиваюсь через плечо, морщась от боли, но позади вижу лишь длинную извилистую дорогу, по которой упорно шел Саллен, даже несмотря на мои постоянные вопросы «Ты уверен, что это он?».

Но там нет ничего, кроме шепота колышущегося в кронах деревьев ветра. Отсюда не видно шоссе, и я задаюсь вопросом, сколько в этом отеле было машин, когда он еще работал.

Помню, Мод говорила, что он находится в ведении новых владельцев, но вновь окидывая взглядом это место, я сильно сомневаюсь, что Штейн Рул наведывался сюда последнее время, и, вероятно, это к лучшему. Как бы там ни было, я поднимаю глаза и внимательно осматриваю шпили, углы здания и даже окружающие нас деревья, но не вижу никаких камер.

Однако сердце в груди все еще бешено колотится, и я не думаю, что это все из-за того, что мы сегодня много ходили пешком.

— Что именно ты надеешься тут найти? — тихо настаиваю я, вспоминаю истории Мод о том, как в этих стенах собирались на ужины серийные убийцы.

По телу пробегают мурашки, и я придвигаюсь ближе к Саллену, задевая плечом его локоть. Он по-прежнему таращится на это здание так же, как смотрел на Мод, когда она рассказывала его историю. Как будто найдет ответы на вопросы, мучающие его долгие годы.

— Мы не можем сесть на поезд. Пока еще нет. За поездами будут следить. Райту известно, что именно так я попал в Александрию, — отстраненно произносит Саллен.

— Сколько мы здесь пробудем? Что ты ищешь? — повторяю свой вопрос я.

— Не знаю, — осторожно отвечает он, и это очень похоже на ложь.

Медленно повернувшись, Саллен смотрит на меня, затем закидывает на плечо сумку с нашей одеждой и сжимает в пальцах мешок с покупками.

— Ты так и не сказала. Тебе все еще больно? — говорит он, бросив взгляд на мое плечо.

Сейчас разговор об этом кажется странным.

Мое сердце бьется немного быстрее.

— Со мной все в порядке, — вру я.

Мне больно. Не думаю, что тот мужик вывихнул мне плечо, но если там возможно растяжение, то это именно оно.

Сален хмурится, его темные брови сходятся на переносице.

— Не лги мне, Солнышко. Я это… не люблю.