как семечки, те, что покрупнее, в хранилище. А на будущее, в уху или на жарку. Отлично время провел, хотя под вечер и слепни заели. Ничего, в палатке отлично выспался, их там не было. Да, то толстое одеяло, зимнее, с которым я на эту Землю переместился, повесил на ветку, и оно практически просохло. Завтра еще подсушить надо будет.

Вот так утром двадцатого числа я вернулся на рынок. Время часов девять было. Раньше бы пришел, но посетил парикмахерскую, где меня коротко постригли. Армейская стрижка. Осталось несколько монет, вот и расплатился. Интересовали меня представители криминала города. Еще вчера, отдыхая на берегу реки, делами занимаясь, купаясь, и не раз это делал, я размышлял. Вот так и возьмут меня добровольцем, как же. Документы есть? Ну хотя бы кто-то может подтвердить твою личность? В общем, могут быть проблемы, и я решил добыть паспорт, да хоть какой-то документ. А где это можно сделать? Да, в воровской среде такие специалисты есть. Минск город большой, думаю, и тут их найти можно. На рынке карманная шушера работала, не знаю, есть у них выход или нет на нужного специалиста, но решил с них начать.

Я погулял немного по рядам. И как их искать? Приметив мелкого небритого мужичка, который, толкая ногами колесо, крутил круг, на котором затачивал ножи и ножницы, выкрикивая об этом всем вокруг, некоторые подходили, и тот работал, я решил обратиться к нему.

– Слышь, дядь, – подойдя, сказал я. – Мне деловые нужны, не подскажешь, к кому обратиться? Сам я не местный.

– Вон Волына стоит, – кивнул тот на мужчину у перекрестка, плечом столб с фонарем подпиравшего и одетого под рабочего. – У него спроси.

Тот, кстати, интерес к нему от нас заметил, искоса поглядывал, поэтому, поблагодарив точильщика мелкой монетой, у меня больше и не было, последняя, я направился к этому Волыне. Тот насторожился. Может, своим дал знак, но я этого не заметил.

– Волына?

– Это я.

– Мне срочно документы нужны. Ушел с этапа. Все средства потратил на одежду, что добыл, но чем заплатить есть. Первоклассный набор медвежатника. Тут в городе скрыт. Я им пользоваться не умею, хочу им расплатиться за паспорт.

– Ты ведь не из наших?

– Это имеет значение? Из разжалованных командиров.

– Ясно. Ну идем со мной.

Мы покинули рынок, а по пути еще два парня присоединились, моих лет. Я себя, к слову омолодил до двадцати лет, на момент встречи с магами, когда к ним в ловушку попал. Что там говорил ранее, это все амулетом видения навеяно. Отвели те меня не к спецу, а в темный переулок. Тот, что сзади, пытался взять на захват, я не препятствовал, другой нож к боку прижал, вот и обыскали. Ничего не нашли.

– Пустой, – сказал второй из парней.

Волына кивнул, и меня отпустили, так и дошли до двухэтажного здания, бревенчатого, обшитого рейкой, на несколько квартир. Нужная нам хата была на первом. Зашли в квартиру, но и тут спеца не было, дальше меня связали и привязали к стулу, Волыну интересовали инструменты медвежатника, и на мой интерес ему было плевать. Для того и привели сюда, а ночью тело бы вывезли. Пришлось уничтожить подручных, в хранилище отправил, Волыну я ногой ударил в грудь, веревку и стул в хранилище, следом за парнями. Дальше скрутил того, связал и допросил. Роли поменялись. Ну так и понял, никто сводить меня с нужным спецом и не собирался. Да, был такой, но недавно его взяли, причем НКВД. Самое главное, у Волыны было несколько чистых бланков паспортов, как раз купил незадолго до ареста у того спеца. Волыну я тоже умертвил, все что знал, включая тайники в квартире, тот сдал. Достал и тела парней из хранилища, собрал все трофеи, а немало, даже граммофон с трубой и запас пластинок прибрал. Вообще зажиточная квартира. Я и все запасы продовольствия, и часть утвари забрал. Обнес что мог, на две тонны трофеев. Покинув квартиру и дом, я поспешил прочь. Жечь ничего не стал, найдут и найдут. У Минска было несколько рынков, колхозных и вещевых, что брали на себя львиную долю снабжения города. Магазины были, но они бы все не потянули. Я направился на другой рынок, там, где примелькался, появляться точно не стоит. Остановил пролетку, наличности теперь много, и доехал. Дальше стал закупаться, припасы молока свежего купил и сметаны, пучки зеленого лука. Сметаны, сливочного масла, творога и молока заказал на завтра побольше. Да много чего. В вещевых рядах заказал покупку зимней одежды, от шапки и тулупа, до валенок. Пока время есть, займусь, потом когда это делать? Такого товара тут нет, завтра обещали завезти. Заберу и выкуплю.

Проснулся я от звуков бомбежки, почва дрожала. Ну вот и все, раннее утро двадцать второго июня. Началась самая страшная война в истории человечества. Для русских и немцев точно. Последние дни я потратил на накопление запасов и могу сказать, что готов к войне, с комфортом буду воевать в любое время года. Закупил зимнюю одежду, плотничий инструмент, лопаты, кирку, ломик, разный автоинструмент. Лодку весельную, единственное плавсредство. Из транспорта только взрослый велосипед, почти новый, в прошлом году выпустили с фабрики. Запасов съестного, включая готового, тоже немало. На данный момент у меня запасов всех этих, включая транспорт, на девятнадцать тонн. Неплохо, на мой взгляд. Из оружия четыре единицы. Это винтовка Мосина, я купил на рынке бутылочку оружейного масла и ветошь. Оружие с бандитов, постреляло, я почистил. Патронов к ней всего восемьдесят семь. Также три единицы короткоствольного оружия, взятого с квартиры, где меня хотели допросить и убить. Два нагана и ТТ. Все оружие я также привел в порядок и зарядил. Под рукой оно. Но с боезапасом не густо. К пистолету всего пятнадцать патронов, хорошо еще запасной магазин имелся в наличии. К револьверам на двоих тридцать восемь патронов. Это все.

Что по бланкам паспортов, так их шесть было, они для Белоруссии свои, и написать, что я из Киева, не получится, сразу поймут. Да и писать негде, все графы заполнены, кроме личных данных и года рождения. Все шесть паспортов записаны за город Белосток. Кстати, у Волыны из кармана достал паспорт, тоже белостокский, видимо из этой же серии. Так что я пером, чернила и перо взял там же на квартире, аккуратно и нанес в графы одного паспорта свои данные. Год рождения тысяча девятьсот двадцатый, девятое мая, на имя Германа Геннадьевича Одинцова. Я привык к ним, ничего