вторым накрылся и вскоре продолжил прерванный сон. Нужно набраться сил. С утра на рынок, планы такие. Хранилище по сути пустое, нужно сделать запасы, именно что съестного. А то не понравилось мне, что чуть до голодных обмороков не дошло. Я решил повоевать, аж дрожу от предвкушения, схватка с бандитами взбодрила, но еще больше завела. А война долгая, и запасы иметь стоит, тем более я решил добровольцем оформиться через минский горвоенкомат, и есть немалые шансы, что попаду в скорое окружение, в Минском котле. Поэтому подготовка и нужна. А так проснулся вовремя, уже рассвело, но было рано, часы показывали шесть утра. Отряхнувшись, прибрал лишние элементы одежды, коими укрывался, после чего, покинув парк, направился на поиски рынка. Я в Минске несколько раз бывал, но обычно во время войны или после, когда тот сильно пострадал и особо в довоенном не ориентируюсь. Поэтому и спрашивал у местных. Мне даже подсказали, где остановка трамвая и какой номер нужен, они уже ходить начали. Доехал без проблем и за билет уплатил, и вот он, рынок, ворота широко открыты, и видны ряды с продавцами и покупателями. Люд городской втягивался на территорию. Гул разговоров над ним стоял.

Пройдя на территорию, нашел, где продаются вещевые мешки, видно, что сами пошили, деревенского типа, купил один и, покинув территорию, загрузил вещами с бандитов и двумя парами сапог, последние снаружи подвесил. Они мне все равно не подходили. Потом вернулся и распродал на вещевых рядах, да все брали, даже элементы польской формы не смущали. Исподнее все продал, постирать так и не успел. Потом купил городскую одежду своего размера и один комплект нательного белья. Переоделся и продал те трофеи, что на мне были. Сапоги вот убрал в хранилище, вместо них купил обычные летние ботинки. Тоже ношеные, как и одежда. Раз я в вещевых рядах был, приобрел еще кепку. Поискал и нашел подушку и два одеяла, кусок брезента три на три метра, бечевку. Один торговец продал мне армейскую двухместную палатку. А еще один – медвежью шкуру, рулоном лежала. Без нее жить на открытом воздухе можно, но тяжело. Ох как мне повезло ее найти было. Полчаса ходил, спрашивал у кого есть. Все это я прибрал в хранилище, отчего часто покидать рынок пришлось. Остаток наличности потратил на покупку пяти десятков вареных яиц у бабулек и семи цельных пирогов. Три с капустой, один с капустой и грибами, один с рыбой и два сладких с яблоками. Все, потратился, налички больше нет.

Тогда я поискал и нашел колхозника, тот уже расторговался овощами, сворачивался, и предложил ему оружие. Мол, осталось от отца с Гражданской. Того это заинтересовало, особенно почему-то австрийская винтовка. Ту «мосинку», что поновее, я себе оставил, а две другие единицы оружия решил продать. Торговец покинул рынок, он телегу держал в стороне, там и конюшня, и, выехав на улицу, подъехал к ближайшему городскому парку, где в кустах осмотрел оружие и пересчитал патроны. Считать умел. К винтовке Мосина я десять штук выделил, а для австрийской все отдал, пять десятков там и было. Цену за все мы еще на рынке обговорили. Он замотал оружие в мешковину и отнес в телегу, спрятал под соломой, а мне принес два вещмешка. Один к слову мой. В одном было двенадцать караваев свежего хлеба, во втором двадцать килограммов свежего соленого сала. Это и есть та цена, что была установлена за оружие.

Я принял мешки, проверил и кивнул. Сделка заключена. Вот и разошлись, тот укатил, а я убрал содержимое вещмешков в хранилище и поспешил обратно к рынку. Со всем тем, что я успел сделать, время дошло до пол-одиннадцатого. На улице я останавливал командиров Красной Армии и предлагал купить наручные часы. Люди они обеспеченные, зарплата высокая, вполне могли, так и вышло, одни купил лейтенант, по виду только из училища, вторые капитан-артиллерист. Выручил я куда больше, чем мог бы, продав на рынке. Хотя оба торговались, но я изначально завысил цену, поэтому легко сбросил процентов пятнадцать, и все остались довольны. Одиннадцать наступило, наверное, ведь часов-то больше нет, но деньги мне нужнее, когда я вернулся на рынок. Дальше в вещевые ряды. Купил котелок на десять литров, походный чайник на пять литров. Две кружки, три глубокие тарелки, эмалированные повезло найти, две ложки и две вилки. Жестяной поднос с хохломой. Нож для кухни, разделочную доску. Тазик небольшой. На одного в основном брал. Подумав, купил среднего размера сковороду, с крышкой. После этого в продовольственные ряды. Приобрел целый мешок картошки, полмешка репчатого лука, около полусотни кило чеснока и моркови, полмешка гречки и полмешка крупы. Соли кило пять и меда две крынки. Чаю нашел, два килограмма. Хороший чай. Он у меня остатки налички и съел, то, что хорошее, оно еще и дорогое. Зато самый минимум, что мне нужно, я приобрел. Подумав, продал три ножа, вроде финок, они у всех бандитов были. Купил охотничий нож, хороший, с ножнами, а на остаток рыболовные средства. На две удочки. Да много что нужно приобрести, для зимы вообще ничего нет, но я уже сказал, самый минимум взял, пока хватит, тем более скоро добровольцем пойду, там снабжают необходимым.

Покинул я город на своих двоих. Ушел на берег реки Свислочь. Ничего так речка, я на опушке леса, что и выходил к реке, поставил палатку, очаг оборудовал, лопаты не хватает, потом место для туалета. Срезал две ветки ивы и сделал удочки, две рогатки, наживку из насекомых и закинул их в воду. Вот так поглядывая на поплавки, стал готовить на костре, рогатины сделал, ветку, на которой подвесил котелок. Воды в чайнике вскипятил, в обеих кружках, а всю утварь и посуду я отмыл, заварил чаю, с медом. Сварил в котелке суп, на сале, с крупой и картошкой. Немного моркови настрогал и одну луковицу нарезал. Аромат хороший пошел. Рыбка клевала, шесть штук поймал. Мелочь была, но две вполне крупные, граммов по триста, их и пожарил на сковороде. В сухую, масла не было. С луком пожарил. Жир от рыбы шел, так что сильно не подгорело. В тарелки разлил, котелок убрал и поел. Я слабо позавтракал, кусок пирога со стаканом молока на рынке, а теперь уже нормально пообедал. Пусть и было два часа дня. После готовки я уже никуда не пошел, так и рыбачил до вечера, наловил два десятка рыбин. Чистил их, мелочь насаживал на ветки, солил и жарил над углями. Хорошо прожарились,