— Откуда такое недоверие, я же не врал тебе раньше?

— Да ты, получается, с самого знакомства врал!

— Нет! — огневик поднялся и подошел к имениннице, став рядом, — я еще и половины не рассказал, а ты заклеймила меня лгуном. С Марией у меня ничего не было, если для тебя это главное. Но позволь рассказать все по порядку.

— А я ему верю, — вставила Матильда, — такое не сочинишь. Степанида, решать, конечно тебе, но я бы дослушала до конца.

— Хозяюшка, — подала голос Лукерья, — слушать — не мешки тягать, пущай вываливает, с чем пожаловал! А там, поглядим…

— Ладно, Николай, или как тебя, лучше называть? Говори, только отойди от меня, пожалуйста подальше! — процедила сквозь зубы.

— Как скажешь, Нида, как скажешь… — Николай вздохнул, вернулся на место и продолжил, — для начала, я знаю, как доказать, что говорю правду. Нида, сколько спален в доме, кроме твоей?

— Четыре, — ответила не оборачиваясь.

— Уверена?

— Да.

— А ты пойди, посчитай…

— Не ходи, хозяюшка, — вздохнула Лукерья, — огневик, как вошел, Домик еще три опочивальни соорудил. Припомни, как загрохотало…

Степка резко обернулась и выскочила из гостиной. Влетела в кухню, а оттуда в коридор, из которого ранее вели четыре двери в пустующие комнаты. Теперь дверей стало семь. Степка застонала и стукнулась лбом в стену:

— Предатель! — сказала в сердцах.

— Ну, сколько? — поднял бровь Николай, когда она вернулась и беспомощно рухнула в кресло, — семь?

— Да…

— Я не мог это подстроить, ты ведь понимаешь?

— Говори, Николай дальше, — отмахнулась, даже не глядя в его сторону.

— Хорошо… — Николай провел ладонью по волосам, взъерошил их, глубоко вздохнул и начал, — Числобог в самом начале предсказал послабление сил Домовиток через пару веков. И составил новый обряд… — огневик замолчал, ожидая вопросов. И они последовали.

— Намекаешь на нас? — подал голос сосед, который все это времени слушал молча.

— Прямо говорю. Мы не случайно собрались. Магия каждого из нас выполнит свою функцию и исполнится древнее пророчество, запустив новую эру Домовиток.

— Чушь! — сказал Славик, — Петр Ильич и Грозный — обычные люди.

— Это ты сейчас так думаешь, — ответил огневик и сосед покраснел, — но об этом позже. Пока я хочу рассказать мою историю, чтоб вы перестали считать меня врагом.

— Тебе придется постараться, — сказал Митя.

— Ой, пацан, моей роли не позавидуешь, так что не клейми раньше времени! — огневик сказал устало, растратив прежнюю браваду, — итак, когда мы со Светланой встретились, она возглавляла раскопки древнего поселений славян, которые поклонялись Числобогу. Там мы и обнаружили одно из его предсказаний, записанное верховным жрецом, которое в последствии расшифровали, как обряд новой Домовитки. И там говорилось обо мне. Об огненном муже, который проживет длинную жизнь, чтоб собрать знания и воплотить в жизнь его волю. О том, как станет он мужем три раза, отнимет силу трех Слагалиц, которая и продлит его век, — огневик умолк, но после сказанного у всех стал ком в горле и вопросов не последовало, — а затем, в четвертый раз, станет первым и последним супругом последней Слагалицы.

— В смысле? — встрепенулась Степанида, — это я последняя?

— Да, Нида.

— И больше нет ни одной? Совсем?

— Совсем. Ты последняя в буквальном понимании этого слова.

— Капец! Вот только этого мне не хватало! Налейте мне хоть кто-нибудь, выпить, а?

— Нравится вам это или нет, но мы должны это сделать. Кроме нас — некому.

— Подожди, Николай. Мне не понятно, почему ты не рассказал мне этого в самом начале отношений?

— Я не мог. Требовалось все сделать строго по пророчеству! — Николай подался вперед, — там расписан каждый шаг языком чисел. Твой возраст, когда мы познакомимся, количество лет, прожитых вместе, возраст, когда твоя сила набудет максимального подъема и когда тебя необходимо подтолкнуть к Дому. И ты же видишь, все получилось. Пророчество не врет!

— Какой возраст?

— Двадцать два — возраст принципиальности. Нумерологи его называют принципиальностью ради принципиальности. Мы познакомились, когда тебе было двадцать два. Верно? Одиннадцать — число энергии. Энергия ради энергии. Столько лет мы прожили вместе. И, наконец, тебе сегодня тридцать три года. А это число означает высшую степень любви. Это число отчаянного любовного призыва и принятия того, о чем ты сегодня узнала. Это единственный день, когда ты должна была узнать истину. Понимаешь, раньше я не мог… — сказал пылко, с надеждой на понимание.

— Ладно, допустим, — Степка пожевала щеку, — а почему я не ощущала к тебе, уж прости, но раз у нас такой откровенный диалог, эм, сексуального желания, которое испытываю к остальным? — спросила и даже не покраснела. Николай выдержал ее взгляд.

— Потому что мне много лет и я умею сдерживаться. Было не время для нашей близости.

— Но мы же…

— Нет, Нида, у нас с тобой никогда ничего не было! Ты бы запомнила! — он полоснул по ней таким огненным взглядом, что ей показалось, что на ней загорелось платье.

— Н-но…

— То, что ты помнишь — иллюзия.

— П-ф-ф! Зачем нам вообще надо было жить вместе, если мы не…

— Что бы я присматривал за тобой, не позволил растрачивать свои силы понапрасну. Ты же могла выйти замуж до этого времени, детей нарожать.

— Фу! Мерзость! — взвилась женщина, — звучит, словно я зверушка, живущая в клетке! Это огромный кусок моей жизни и ты говоришь, что его не было? — закричала она и зашвырнула в него бокалом. Николай поймал бокал и поставил его на пол.

— Она была, только та часть, в которой ты видела меня, была немного размытой. Вспомни, ты даже видела меня другим, нет?

— Да! — сказала зло, — ты был плешивым и с пузом!

— Ну вот, — улыбнулся, словно говорил с малым дитем, — сейчас, признай, я не такой. Теперь ты видишь меня настоящим.

— А еще ты носил семейки и у тебя… не стоял! — добавила мстительно. Улыбка Николая сошла с лица, он скрипнул зубами и ответил сквозь зубы:

— Мы не были вместе ни разу, то, что ты помнишь — навеянная иллюзия!

— А Маруся? Она мне тоже примерещилась?

— Нет, Мария реальна. Но у меня с ней никогда ничего не было и она не беременна. Ее появление было подстроено для того, чтоб из-за взрыва эмоций ты уехала в дедов дом. И тут — опять сработало. Стоило тебе ступить на порог, как Дом проснулся, женихи вон, набежали. Сбывается все, Нидушка. Прими это…

— Степанида, это похоже на правду, — вставила Матильда, до этого глотавшая каждое его слово.