Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пламенному показалось, что он видит кошмар. Тягостный и непрекращающийся.
– Но почему?!
Слейд только руками развел.
– Я… Тор Вэлрайо знал больше. Но ему на замену пока никого не прислали, к моему сожалению.
Пламенный заскрипел зубами.
– Я могу…
– Вы не понимаете, жом Пламенный. Я могу вас погрузить на корабль. После чего его проверят. Вас утопят. Меня… моей карьере – конец. Я не знаю, что сказали ее величеству и кто, но…
– Я знаю, – почти прошипел Пламенный.
Чего уж тут не знать?
Анна, гадина такая! Вот кто мог. И не просто мог, а наверняка и сделал. Но толку-то скрежетать зубами? Лучше расспросим…
Уходил из лионесского посольства Пламенный в преомерзительном настроении.
Уплыть – не выйдет. Никак. Даже если он на своем корабле поплывет, все равно его перехватят и утопят.
Уехать?
Ага, к Логинову в ручки, которые тот уже потирает в ожидании встречи.
Или к Валежному.
Бежать? Скрываться затравленной крысой, прятаться и всю жизнь помнить? Помнить, как у твоих ног лежал Звенигород?! И ты все проиграл?!
Это не жизнь.
Я такое помнить не согласен. Это вы меня попомните.
Валежный, при всей его гениальности, забыл, что крысу нельзя загонять в угол. Она опасна. Вот Пламенный и решил укусить. И приказал вызвать к себе жома Огненного.
У него был еще один козырь в рукаве. Настало время бросить его на стол.
Ида, Свободные герцогства
– Смотрите. Домик небольшой, но уютный.
Ида вместе с жомом Меншиковым осматривала дом. Честно говоря, так себе. На шестерочку из десяти. Весьма сомнительное удовольствие.
Но стены неплохо сделаны, расположение комнат удобное…
– Да, пожалуй, можно взять, – тоном записной кокотки протянула великая княжна.
– Думаете, тора?
– Ну… только не за такую цену, конечно! Здесь же все переделывать! Стены надо обтянуть розовым шелком, панели поменять на более светлые, это ж ужас, как все мрачно!
Смотрела при этом Ида на панели из резного мореного дуба. И даже потихоньку восхищалась тонкостью резьбы, но только мысленно.
– Другая мебель, другие шторы… это влетит в хорошую сумму.
– Ваша правда, тора. Ладно, ежели цену снизите, так возьмем, – вздохнул мужчина.
Ида отлично понимала, что Федору Михайловичу нравится дом. Но что за купец, который не торгуется?
Слово за слово – и сговорились. За две трети первоначальной цены.
Ударили по рукам, подписали договор, вышли на улицу.
Ида довольно улыбнулась, потрепала за ушами Полкана.
– Федор Михайлович, давайте я вас провожу да и пойду в лечебницу?
– Конечно, тора Ида.
Жом Меншиков приехал вчера. Привез Мишку и Машку (дом уцелел, а вот часть обстановки погибла безвозвратно, два табурета и большая ваза), привез важные новости: войско Валежного движется к Звенигороду.
Императрица с ними.
Ида слушала и сжимала кулачки.
Кровь требовала крови.
Девушка отлично понимала, она сама никогда не смогла бы вот так… как Анна. Пойти вместе с войском, заявить о своем статусе, отстаивать справедливость, мстить за родных.
Она не сумеет.
Анна все это сделала, и Ида верила: сестра сядет на престол. И будет замечательной императрицей. А век ее правления назовут Золотым.
Только вот…
Уезжать из Герцогств не хотелось.
Здесь был госпиталь, здесь было хорошо и уютно…
– Что вас гнетет, тора Ида? – Федор Михайлович подал руку Иде и повел ее вниз по улице.
– Если Анна победит…
– Я уверен, что она справится. Сестра ваша, уж простите, человек крайне серьезный. Жестокий даже.
– Как мы тогда будем жить?
– Тогда… – Взгляд купца аж замаслился. Он отлично представлял себе, сколько можно заработать на государственных подрядах. Причем даже честно.
Сто процентов прибыли взять можно!
Просто некоторые идиоты хотят тысячу взять, и себе все портят, и людям дела крутить не дают. А ведь сто процентов – это даже без воровства. Даже без накрутки. Умеючи, оно многое можно сделать…
– Вы поедете в Русину, верно?
– Вам не хочется домой, тора Ида?
Ида пожала плечами.
Полкан, понимая душевное состояние своей хозяйки, подставил ей для поглаживания и почесывания лохматые уши. Собакотерапия называется.
– Хочется, не хочется… здесь я счастлива. Понимаете, Федор Михайлович, моя жизнь… она была сборником правил. Мать нас держала очень жестко. Не ходи, не стой, не думай, поклонись и улыбнись. А здесь… здесь мне сложно. Но я решаю сама и выбираю сама. Я занимаюсь тем, что мне нравится, я приношу пользу. А в Русине я опять попаду в клетку. Если б вы знали, как мне было тогда…
– Тесно?
– Тесно.
Федор Михайлович улыбался. По-доброму.
Вот ведь… девчонка. Хоть и великая княжна, а суть все та же, женская.
– Тора Ида, неужели вы такого плохого мнения о вашей сестре?
– Н-нет…
– Вот именно. Я с ней путешествовал и могу сказать, что человека, менее приверженного этикету, я не встречал. Даже не сомневаюсь, если тора Яна будет императрицей, у нас будет самый свободный двор в мире.
– Да?
– Уверен. И стреляет она замечательно. Так что справится с любыми несогласными.
Ида невольно улыбнулась. Меншиков чуточку посерьезнел.
– Тора Ида, верьте своей сестре. Она никогда не станет вас заставлять, никогда не посадит в клетку.
– Надеюсь…
– Не надо. Просто поверьте в нее.
Ида задумчиво кивнула.
– Анна… я ее плохо знала. Она то болела, то лечилась, а когда появлялась при дворе, была тихой и скромной.
Федор Михайлович едва не фыркнул. Вот уж эти слова совершенно к Яне не подходили. Тихая?
Ладно, орать она не орала. А зачем, если револьвер есть?
И скромная, да… тоже никто не сомневается. Аргументы у нее убийственные.
– Тора Ида, свое мнение ваша сестра отстоит. Даже не сомневайтесь. И потом… вы ж не постоянно при дворе будете? Замуж выйдете, уедете…
Ида пожала плечами:
– Согласится ли Яна?
– Вам замуж выходить, вам и решать.
– И все же…