И будешь тут…

Из пятидесяти коней на ногах – трое!

ТРОЕ!!!

Как тут в атаку идти? Они с той Охлоповки даже до позиций врага добраться не успеют. Ладно… успеют. К утру.

– Как это могло случиться?!

Прокричавшись и отбесившись, податаман начал разбираться в ситуации. Как в сено могла попасть белена? Болиголов? Кто их вообще… диверсия?

Кто коней охранял?

Тарас и Силантий?

Означенные герои сладко спали в одном из денников на соломе, наплевав на хрипы подыхающих рядом лошадей. Наркоз – лошадиный.

Плетьми их, плетьми…

Плетьми, конечно, действие возымело. И проснулись, и сообразили, что неладное творится: отходили ребят так, что те едва ползали. Но толком ничего так и не вспомнили. Вроде как был кто… Гришка? Или Мишаня? Кто им бутылку-то принес?

Вот они отвернулись, а вот повернулись. Ну, тут и бутылка… грех не попользоваться! Они и сделали по глоточку. Или по два…

И караулили!

Честное благородное!

Податаман им поверил еще меньше. Махнул рукой и приказал собираться. Может, и правда – так? Пока пешочком до места, пешочком… а там и видно будет. Глядишь, к тому времени, как они доберутся, и дело закончится.

Своя жизнь для «счастливчиков» была единственной и непреходящей ценностью. И класть ее за Пламенного и Освобождение они не собирались. Нашли дураков!

Леонид, конечно, этого не видел. Он был в другой деревне. И очень сокрушался, что мало травы нашли. Так бы…

Эх, и времени мало!

Но что смогли – они сделали.

Стройного фронта не будет, количество нападающих они уменьшили, а может, и еще уменьшат. Есть там такое место… Очень удачное. Там и десяток сотню сдержит.

Сами, конечно, полягут, тут все понятно. Но врагу пройти не дадут. Пока живы.

Такой вот простой выбор. Между собой и другими. И Леня сейчас выбирал других. Хоть какое время командиру дать. Ну хоть немножечко ослабить врага. А потом?

Потом – не важно. Ему уже будет не важно.

Безвременье

Хелла с интересом смотрела в мир людей.

Раньше у нее даже с этим были сложности, а вот сейчас – смотри сколько угодно. Хоть ночью, хоть днем. Сил хватает…

А что это мальчики делают?

А-а…

Интересно… и ведь хватило фантазии, нашли где-то…

Чего не любят кони?

Да медвежьего запаха. У них тут же медвежья болезнь и приключается. И идти они туда никак не хотят. Вот Леонид и хотел устроить засаду. Чтобы кони, почуяв запах медведя, ненадолго остановились или хотя бы дальше не пошли. А тут их из пулемета, из пулемета…

Мечты…

Пулемета с собой не было. Ну ничего, картечи хватало. А тут главное не поубивать даже. Спешить, ошеломить… убить тоже хорошо, но вряд ли получится толком прицелиться. Ладно, хоть какой вред нанести – уже неплохо.

Хелла задумалась.

Смельчаков она любила, иногда и не в гастрономическом плане. Храбрость смертных вообще вызывает уважение даже у бессмертных. И она отчетливо понимала, что отряд обречен.

А как вы думаете?

Наступление планируется развернутым… хорошо так развернутым. Храбрецов сметут и пройдут по их трупам. А жалко. Хорошие мальчики, особенно главный… надо бы запомнить.

И приглядеть. И пригласить.

Не сейчас, конечно. У богов много времени…

Вообще, богам запрещено напрямую вмешиваться в некоторые расклады. Но… тут другой случай.

Запрещено. Пока смертные не призовут ее на помощь. А тут идет война во имя самой Хеллы. Ладно, императрицы Анны, но тут никакой разницы нет. Фактически Яна пригласила Хеллу уже одним своим присутствием. Яна – мертва, она принадлежит Хелле, и все ее имущество тоже принадлежит богине. В частности – Русина.

Потому Хелла и окрепла.

Потому и смогла стать кем-то большим, нежели снежный призрак во дворце изо льда.

А сейчас хочется вмешаться. Не сильно, нет…

Но…

Русина, окрестности Звенигорода

Леонид четко понимал, что он обречен.

Не с его силами кого-то там останавливать. Что смогли – они сделали, коней потравили аж в трех селах, но то капля в море. А наступление планируется развернутым. И все на Чернова. Его зажмут в клещи…

Валежный?

Нет, не успеет…

Значит, судьба такая. Им – здесь лечь, Чернову – чуть дальше. А считаться смертью дело последнее. Все равно…

Не хотел бы Леонид жить в освобожденной Русине. И видеть ее тоже не хотел бы. С другой стороны, забрать с собой побольше врагов… о да! Хотелось бы пару тысяч, но он ведь не бронепоезд! Он всего лишь скромный лейтенант. И счет его личный перевалил только за пятьдесят убитых. Раненых, понятно, больше, но Леня писал себе в счет только подтвержденные трупы.

Мало!

Авось сегодня наверстаем… ну… хоть бы до сотни дотянуть!

Леонид оглядел своих ребят. Свою команду. Каждого знал, каждого сам подбирал…

Вот Иван. Веселый, неунывающий, шутник и балагур, замечательный лошадник. Зубами сегодня скрипел, но сделал, что надо.

Вот Митька. Серьезный, с ресницами как у девушки. Травник и лекарь. Он и нашел сегодня траву, от которой лошади пали.

Вот Федот. Спокойный, сдержанный… его личный снабженец, который может найти снег посреди лета и продать его по самой выгодной цене.

Всех он знает. И сейчас ему еще от этого больно. Его люди… почти что его семья…

Леонид тихо кашлянул.

– Солдаты… Братья!

А вот второе слово легло так, словно и правильно.

– Братья, – повторил Леонид. – Я с вами прощаюсь заранее. Уж простите, коли чем обидел. Кто захочет уйти – отпущу. Кто останется – все мы тут поляжем. И хотелось бы пожить, да выбора нет. Отступать некуда. Хоть чуточку, да сдержим врага. А потом… мертвые сраму не имут.

Они смотрели.

Никто не отвернулся, не ушел, не задумался об отступлении. Леонид видел это в глазах своих людей. Они останутся.

Мужчина на миг отвернулся. В глаз что-то попало. А потом почувствовал на своем плече теплую руку.

– Чего там… братец. Командуй.

Алешка. Первый коновод на отряде. Как где шкода, как пакость – его ищи, не прогадаешь. Но врагам от него втрое доставалось. Он сегодня траву и пронес, кстати…

Леонид ухмыльнулся:

– А чего тут… идем, становимся, ждем, стреляем. Диспозиция понятна?

Чего там было непонятного? Все ясно… Никто и не сомневался.