Спаситель повернулся, пошел к выходу из залы. Хрустнул под босой пяткой упрятанный в шлем череп одного оперативника, костяной меч мимоходом проткнул грудь второго – вместе с силовой броней. Следующим на его пути лежал глава Карантинного Комитета Земли Александр Лордкипанидзе, человек, так много сделавший и так много значивший для Клавдия. И он не мог его спасти, не мог остановить эту непонятную, первобытную смерть, не мог отдать долг! Беспросветная, окончательная тьма была слишком близко… И тогда Клавдий закричал в эту тьму:

– Окт! Окт, помоги!

Крик не шевельнул его губы, затерялся в гортани. Но его услышали – на десятках миров, рассыпанных по Галактике, братство серебряного пояса подхватило зов. А вслед за ними и все, кого они поклялись защищать, многомиллиардное человечество присоединилось к безмолвному крику. ОКТ, ПОМОГИ!!!

Мертвая голова Октавиана-Клавдия раскрыла глаза.

Мы не знаем, когда Мы появились на свет. Возможно, Мы были первыми существами, чей инстинкт превратился в разум. Миллионы лет Мы нежились в ласковых глубинах Материнского Океана, не осознавая Времени и Пространства. Мы сами были Временем и Пространством. Нам казалось, что так будет всегда.

Но геологические эпохи сменяли друг друга, Материнский Океан мелел, изменялась его температура и соленость. В конце концов Нам пришлось покинуть колыбель, освоить новый мир – сушу. Увы, Мы сделали это слишком поздно, сушу давно заселили другие существа: безжалостные, хищные, умеющие убивать. Мы оказались всего лишь дичью. У Нас не было ни острых когтей и зубов, ни крепкого панциря, ни быстрых ног или сильных крыльев. Беспомощная, легкая добыча.

Однако эволюция подарила Нам иное оружие – коллективный разум, пластичное тело и чувствительность к слабым электромагнитным волнам, индуцируемым нервной системой живых существ. Миллионы Нас гибли, оказываясь пищей хищников. Но ни одна смерть не была напрасной – копился коллективный опыт, направленная эволюция становилась все эффективней. Мы выработали сначала тактику, а затем и стратегию существования в окружающем мире. Чтобы выжить среди охотников, надо стать самым лучшим из них, самым изворотливым, коварным и безжалостным. Надо превратить всех остальных в дичь.

Мы это сделали. Мы переняли у соперников необходимые для выживания инструменты и умения. Затем Мы подчинили себе биоценоз планеты. Затем Мы его сожрали.

Но прежде чем это случилось, Мы встретили иных. Они прибыли в наш мир извне, они были опаснее самых опасных из уничтоженных нами хищников. Они были сильнее нас, потому что повелевали неподвластной нам неживой материей, из нее они черпали могущество, позволявшее им путешествовать между звездами, покорять и уничтожать целые планеты. Но сами-то они были живыми, а значит, уязвимыми! Наша стратегия не подвела. Сначала Мы сделались тем, кем они хотели нас видеть, Мы стали их лучшими друзьями. Затем Мы их сожрали.

Благодаря пришельцам Мы узнали, что мир, казавшийся Нам таким большим, – всего лишь крохотная крупинка в огромной Галактике, наполненной знаниями и силой, заселенной несметными стадами дичи. И Мы начали Охоту, которая будет продолжаться всегда и везде.

Потому что Галактика принадлежит Нам!

* * *

Тимур видел странные сны. Они словно приходили к нему из некой параллельной реальности, о существовании которой он прежде не подозревал. В этих снах в нем не оставалось человеческого, он был частью безликого, не имеющего формы и названия существа, покорившего сотни обитаемых миров. Вернее, поразившего сотни миров, подобно тому, как прожорливый червь поражает плодовый сад.

Или это были не его сны? Они в самом деле принадлежали тому непостижимому существу с единым разумом и разделенной на миллиарды особей плотью, а ему дозволили заглянуть в них одним глазком? Не важно. Главное, сны невозможно было забыть, и, увидев их, он не мог остаться прежним, не мог продолжать быть Тимуром Коршуновым.

Или мог?

* * *

Тимур проснулся, потому что понял – пора. Оказывается, глаза его были открыты. За время сна зрение приспособилось к почти полному мраку пещеры, Коршунов видел стены, низкий свод, груду звериных шкур на полу. Лицо Росянки с бездонными зрачками глаз.

Девушка сидела, положив его голову себе на колени. Длинные тонкие пальцы ее бережно касались его лба.

– Не отвечай ни на чьи вопросы. Даже мысленно, – предупредила она.

Коршунов с удивлением понял, что губы девушки не шевелятся, но голос ее он слышал – у себя в голове. Он хотел было переспросить, но пальцы девушки властно легли ему на губы: занавесь, намертво заклеивающая вход в пещеру, дрогнула, скользнула на пол. В узкую щель лаза протиснулись четверо. Старейшины.

– Разумный готов к Разделению? – Сколопендра пользовался телепатическим языком, но Тимур теперь слышал его прекрасно.

– Да, – ответила Росянка. – Я вложила в его голову истинную память, его тело готово к перерождению.

– Тогда буди его!

Пальцы Росянки легонько ударили Коршунова по щеке.

– Просыпайся! – приказала она теперь уже вслух.

Тимур послушно открыл глаза. Открыл глаза?! Выходит, прежде он смотрел на мир вокруг сквозь веки? Сквозь веки видно было куда лучше, мрак в пещере впрямь был почти абсолютный. Если бы не светящиеся гнилушки на посохах Старейшин, он бы не различил ни зги.

– Вставай! Пришло время последнего Обряда! – приказал Осьминог, подступив к самому ложу. – Ты хотел знать о нас все – ты узнаешь!

Коршунов поднялся на ноги и пошатнулся невольно. Голова изрядно кружилась, перед глазами плыли обрывки чужого сна, в голове роились слова-образы языка, никогда не имевшего ни фонетики, ни грамматики. С ним явно что-то сделали, что-то нехорошее.

– Иди! – Осьминог подтолкнул его в спину.

Пришлось подчиниться. Коршунов выбрался из пещеры в такой же темный, извилистый и узкий проход. Его вели в уже знакомой манере – двое спереди, двое сзади. Только место Спасителя теперь заняла Росянка.

По этому туннелю Тимура уже вели – сколько часов, дней, а может быть, месяцев, назад? – во времени он потерялся совершенно. Но теперь они не возвращались к поверхности, а продолжали спускаться вглубь. Не удивительно: «Друг Тимур увидит наш настоящий дом», – сказал Спаситель. Где еще жить этим тварям, как не в подземных норах? Истинное стойбище медеанцев походило на Холодные пещеры – такая же система карстовых пустот. Только в отличие от последнего убежища аборигенов Медеи, эти пещеры холодными не были, скорее наоборот. И здесь НЕ ВОНЯЛО. В воздухе витал специфический аромат, который Тимуру, пожалуй, даже нравился. Готовясь к заданию, он подробно изучил картографию планеты. Ни вулканической, ни геотермальной активности в районах карстовых пещер отмечено не было. Но что-то же их грело?!

Дорога вниз оказалась долгой, то и дело попадались боковые ответвления. Если Тимур успевал зажмуриться, то в глубине их замечал обитателей Горячих пещер. Некоторые старались принять подобие человеческого облика – плоские, безносые и безгубые лица, конечности, более смахивающие на щупальца. Большинство не делали и этого. Видения были слишком мимолетны, чтобы Тимур смог понять, на что похожи эти твари. А может, у них и не было формы? Большие сухопутные медузы…