до первого этажа, открыл дверь на улицу, высунулся и осмотрел двор. Вбежал по ступеням назад в квартиру, где его ждали родные, уже одетые и с сумками в руках, и дал команду на спуск.

Из двери подъезда первым добежал до машины, быстро убедился, что транспорт в порядке, и открыл центральный замок. Перекидал вещи, которые нёс на себе, в салон и багажник, вернулся назад. После помог жене и детям быстро донести все пожитки. Когда все были в машине, Андрей передал ружьё сидевшей позади него дочери и завёл двигатель. Выезжая со двора, пассажиры автомобиля заметили группу инфицированных, бредущую по улице в их сторону, но расстояние было достаточно большим, и прежде чем больные сограждане успели что-то сделать, машина рванула с места на проезжую часть и быстро набрала скорость.

– Какие же они страшные… – сказала дочь Настя, боязливо оглядываясь.

– Нам с такими ещё не раз предстоит встретиться. Так что будьте все начеку. Решения принимать нужно максимально быстро, а главное – без паники. И не орать, иначе будут проблемы. Надеюсь, все всё поняли.

Андрей планировал в течение двадцати минут проехать через весь район до развязки со МКАД, затем также в максимально быстром темпе доехать до вылетной магистрали, и дальше – на всей скорости, какая только возможна, уезжать от столицы с её заселённой областью. А потом кончатся города-сателлиты и многочисленные деревни, начнётся пустая трасса, и можно будет расслабиться. Бензин есть, еда и достаточное количество воды тоже, ружьё на самый крайний случай. Все живы и здоровы. Что ещё нужно?

Автомобиль замедлил ход перед некогда оживлённым перекрёстком. На пересечении улиц, перекрыв две из четырёх полос на противоположной стороне, стоял пустой автобус, брошенный с открытыми дверьми. Вероятно, водитель покинул транспорт вместе с пассажирами, когда в салоне произошли беспорядки – по крайней мере, об этом также свидетельствовали два разбитых окна и женская туфля с каблуком на асфальте. Поскольку автобус закрывал обзор улицы впереди, Андрей решил быть максимально осторожным и остановиться и посмотреть, нет ли какого-то движения, чтобы в случае нападения иметь возможность уйти направо или налево.

– Смотрите, скорая помощь! Неужели до сих пор кого-то возят? – Удивлённо сказала Настя.

Андрей посмотрел налево. По улице неслась машина со включёнными проблесковыми маячками – микроавтобус «Фольксваген» с расцветкой автомобиля реанимации. До перекрёстка оставалось примерно сто метров. Скорость у микроавтобуса была очень приличной – бригада явно спешила на выезд или, наоборот, везла куда-то тяжёлого больного. В какой-то момент микроавтобус начал вилять по дороге из стороны в сторону, машину бросало из левой полосы в правую и назад. Затем машина с глухим ударом врезалась в бордюр, перепрыгнув его и вылетев на газон, и снесла дорожный знак на перекрёстке.

– Андрей, он на нас летит! – В ужасе закричала Наталья, и через секунду тяжёлый микроавтобус ударил «Тойоту» с четырьмя пассажирами в передний левый угол. Андрей не успел среагировать, и во время аварии сильно ударился головой, одновременно получив нокаутирующий удар в челюсть вылетевшей вперёд накладкой руля. В голове будто выключили свет, всё погрузилось в темноту. Рядом раздавались крики, но Орлов их уже почти не слышал, кто-то тормошил за плечо. Руки и ноги стали ватными, внутри черепа сильно гудело. Спустя мгновение гул утих, и он потерял сознание.

30 апреля, утро. Москва. Олег Кузнецов.

Для немолодого мужчины, возрастом уже прилично за пятьдесят, работа по шестнадцать часов в день с двумя короткими перерывами – то ещё испытание. Однако Олег был человеком максимально ответственным и исполнительным, и понимал, что то, что он делает – крайне важно в сегодняшней ситуации, и от этого зависят жизни многих людей. Кузнецов всю жизнь проработал фельдшером на скорой в небольшом провинциальном городе. Когда прошёл ряд реформ Минздрава, фактически увеличивший нагрузку на медицинских работников и при этом сильно ухудшивший их материальное состояние, Кузнецов, недолго думая, переехал в Москву, потому как горбатиться за двадцать с копейками тысяч рублей на откровенно трудной и вредной работе отчаянно не желал. В столице также наблюдался постоянный дефицит обученных фельдшеров из-за трудных условий работы, низкой по столичным меркам зарплаты, а оттого – высокой текучки кадров. Поэтому Олега приняли с распростёртыми объятиями, и в сравнении со своим провинциальным городом он начал зарабатывать пусть и не особо много, но несоизмеримо больше. А учитывая, что ничего другого он в жизни, в общем-то, не умел – то в столице также продолжил работать в медицине, иного для себя не рассматривая. Кузнецов был не семи пядей во лбу, он сам это понимал – медленно и трудно обучаемый, медленно думающий, не имеющий ярко выраженных способностей и талантов. Типичный среднестатистический мужичок из маленького города. Но чего у него было не отнять – это терпения, крепких нервов, и умения долбить в одну точку годами. А вкупе с относительно неплохим здоровьем это стало большим подспорьем в тяжёлой и нервной профессии.

У Кузнецова было двое взрослых детей – дочь, недавно вышедшая замуж за хорошего и воспитанного парня из Петербурга и уехавшая к нему, и сын, оставшийся в родном регионе. Сын наотрез отказался ехать в столицу, и в данный момент работал в аграрном секторе на предприятии недалеко от дома. Поэтому когда грянула катастрофа, у Олега в Москве была только жена. В какой-то момент пропала мобильная связь, и было совершенно неясно, всё ли хорошо с детьми, но возможность выехать в Питер или родной город за почти тысячу километров от столицы отсутствовала. Поэтому не оставалось ничего иного, кроме как продолжать работать и просто ждать, что проблема разрешится со временем сама собой.

Первый раз Олег столкнулся с заражёнными на подстанции скорой помощи – туда как раз привезли неадекватного мужика в годах, от которого сильно пахло алкоголем и мочой. Медики в тот день списали всё на приступ белой горячки у очередного глубоко пьющего маргинала. Когда на следующий день не вышел один из фельдшеров, укушенный этим мужчиной, отправленным с подстанции в психиатричку, взаимосвязи пока не прослеживалось. Кузнецова в тот день выдернули на смену из предмайского отпуска ввиду недостаточного количества сотрудников и многократно возросшего числа обращений. Поначалу медики страшно ругались на местное население, которое начало активно квасить и вести себя соответственно состоянию уже за неделю до начала майских, видимо – вдохновлённое теплой весной и распускавшейся везде зеленью. Потом поползли различные слухи. Тогда только на этой подстанции за три дня произошли несколько нападений на сотрудников скорой помощи, причём с покусами. И люди точно так же не выходили