вестей от президента? – Удивился Вознесенский.

– От президента? – Полковник рассмеялся, – мы не знаем даже, чем министр обороны занимается. И чрезвычайных ситуаций. Какой там президент… у нас вся верхушка либо по бункерам, либо на тёплые острова улетела. Сами крутимся, как можем. Есть штаб оперативный, но чем там всё закончится в итоге – вообще непонятно. Знаю только одно: такую прорву голодных ртов просто так кормить не будем. Нет ни возможности, ни желания, если честно. Что сможем – сделаем, что не сможем… то не сможем. Сейчас пока смотрим, кто в городе живой, и как будет ситуация развиваться.

– Понятно. А вот ещё вопрос… у вас никаким оружием разжиться нельзя? Стрелковое у меня кое-какое есть, мне бы гранатомёт… и гранат пару…

– Ага, и танк подогнать. Нет, нельзя разжиться. Никак. Ни на шару, ни на обмен.

– А где взять? Поменял бы на что-нибудь… – Вознесенский в этот момент думал, что бы такого можно было против техники найти. Потому как если за спиной непонятные люди с оружием, которые его ищут – то этих людей надо как-то эффективно убрать. И нужно что-то большее, чем пара пистолетов-пулемётов с небольшим количеством патронов.

– Не, не знаю где. Говорят, что на территории бывшей Бабаевской фабрики какие-то мутные люди околачиваются, вроде как из местных ОПГ собранные. Там что-то типа меновой торговли организовали. Причём вроде как и оружие есть, и машины, и информацией приторговывают. Но точнее не скажу, и всё на твой страх и риск, сам понимаешь. Мы туда не ездим, у нас задачи другие.

– Ну что же, товарищ полковник. Спасибо за информацию. Где разместиться можно, в итоге? – Дмитрий очень устал за последние дни, и сейчас хотел лишь одного: хорошенько выспаться. И очень надеялся, что уже завтра вопрос с передачей данных разрешится, и можно будет выпросить у Николаева обещанное, а если повезёт – то и сесть на хвост разведчикам. Потому как лучших перспектив пока не было.

30 апреля. Аэропорт Жуковский, Московская область. Дмитрий Вознесенский.

Беспорядочная автоматная стрельба раздалась уже ближе к утру. Количество голосящих на всю округу стволов увеличивалось с каждой секундой. В паре сотен метров, как раз возле палаточного городка и здания аэровокзала, огороженных временным забором из сетки-рабицы, шёл ожесточённый бой. К автоматному треску быстро подключились пулемёты с их низким и гулким басом. Дмитрий, разбуженный в своей одноместной каморке шумом стрельбы, не сразу понял, что происходит. Спросонья и в состоянии полусознания-полусна он сначала решил, что ему это только снится. Но когда где-то совсем рядом заговорил крупнокалиберный пулемёт на башне БТРа, а стену помещения озарили вспышки, Вознесенский моментально пришёл в чувства. Рефлекторно чуть не выпрыгнул с раскладушки во весь рост, но потом тут же пригнулся, опасаясь попадания шальной пули и абсолютно не понимая, из-за чего идёт пальба. В голове лихорадочно закрутились мысли – и про ноутбук и оружие, припрятанные в машине, и про непонятных преследователей, с которыми пришлось столкнуться накануне, и про то, что в помещении довольно холодно и надо бы одеться, чтобы не простыть. Дмитрий, стараясь не мелькать перед окном, быстро оделся, схватил личные вещи, и выскочил в коридор, где столкнулся нос к носу с лейтенантом Соколовым. Судя по его виду, он тоже был разбужен стрельбой несколько минут назад. Лейтенант, правда, имел при себе АК-74М и несколько магазинов в подсумках на поясе, а Вознесенский был безоружен.

– Что случилось? – Спросил Дмитрий. Соколов махнул рукой в сторону лагеря для беженцев и скороговоркой ответил:

– Вспышка эпидемии, подробностей не знаю. Мой тебе совет: сваливай отсюда прямо сейчас. Потом возможности не будет.

Вознесенский кивнул и побежал вслед за лейтенантом на выход. Соколов, выскочив из двери, устремился к своим сослуживцам, стрелявшим куда-то в темноту со стороны блокпоста, а Дмитрий рванул в противоположную сторону, к парковке, где в этот момент стояли ещё два БТР и была развёрнута станция связи. Полковника нигде не было видно. Вознесенский добежал до солдат у брони, державших оборону при въезде на территорию аэропорта.

–…случилась вспышка эпидемии ночью в лагере! Заражённые напали на гражданских. Вирус распространяется всё быстрее! У нас мало людей для сдерживания. Жду приказ, – радист будто пытался перекричать шум стрельбы. Рядом стоял ещё один офицер, но уже явно отдавал команды своим бойцам на территории:

– Всем отойти к первому КПП! У кого есть броня – грузись внутрь! При отходе прикрывать выезд, гражданских не выпускать!

Вознесенский, наконец, увидел полковника. Тот отдавал приказы группе бойцов, стоявших вкруг возле техники. Заметив Дмитрия, полковник подозвал его к себе.

– Срочно в машину и уезжайте отсюда. С Николаевым я связался пару минут назад, сказал чтобы он не ехал сюда ни в коем случае. Вам нужно бежать, шанса больше не будет.

– Понял вас. Что с лагерем? Я сюда семью с двумя детьми привез вчера днём…

– Там вспышка, пытаемся сдержать заражённых, но дела плохи, по всей видимости. Почему их там столько, и так быстро обратившихся – не знаю, но что-то не доглядели днём. Возможно, произошло массовое заражение через еду или ещё что-то. Но вы бегите, боюсь, что без вариантов. Всё, удачи, – полковник повернулся к своим бойцам, показывая, что больше нет возможности тратить время на одного человека. Вознесенский подбежал к радисту, чтобы послушать, что говорят.

– …нет, мы отходим. Здание аэровокзала, склады с ангарами и палаточный лагерь необходимо уничтожить, у нас семь тысяч человек, и мы рискуем получить семь тысяч инфицированных, которые разбегутся по округе. Запрашиваю удар термобарическими боеприпасами по площади. Здания отработайте «Градами». Передаю координаты.

«Писец», – подумал Дмитрий, – «сейчас шарахнут «Буратинами», и всё, хана… кто не сбежал – у того нет шансов». Взглянул на лагерь, в нескольких местах над которым уже поднимались столбы сизого дыма, хорошо заметные в предрассветной темноте. Шла стрельба, на территории метались люди, кричали испуганные женщины и дети. В толпах людей происходили какие-то хаотические движения, кто-то на кого-то нападал, некоторые люди пытались перелезть через забор, но по ним также стреляли военные, потому как было непонятно – ранен человек или нет, живой и здоровый это или инфицированный безнадёжный больной. Часть людей пыталась бежать вдоль периметра в сторону от КПП, где царило оживление, в надежде скрыться от толпы. Вознесенский и солдаты рядом явно были в шоке от услышанного. То, что произошло, было катастрофой, и выхода иного, чем уничтожить лагерь, просто не оставалось. В этом отношении офицер был прав – воюй-не воюй, а с территории навряд ли кто-то сбежит не покусанным и целым. И