– Думаю, я смогу вставить прокладку, которая будет запрашивать подтверждение наводки и атаки с нашего поста, но стопроцентной гарантии, что все получится, я не дам.

– Может, вы еще палец погрызете и все-таки дадите гарантии? – почти без издевки спросил Осе.

– Лорд Осе… – немедленно вскипел Хорес-Китлинг.

– Лорды… Посдержанней, – перебил Ларин, зло глядя на Осе.

Тот примиряюще махнул рукой.

– Это у меня нервное…

– Хорес-Китлинг, берите все, что нужно, и всех, кто нужен и занимайтесь, – сказал Ларин.

– Я вот думаю, может мы зря, голову морочим. Может, просто не дадим доступа к дезинтегратору и все? Мотивируя тем, что мы наладили его работу и он не нуждается в ИскИне? – спросил Бялко.

– Конечно, мы так и сделаем, – сказал Грюндер. – Но если русы упрутся рогом и начнут выкручивать руки, надо же иметь запасной вариант.

Совет получился тяжелым, лордам не хотелось признавать очевидное, потом хотелось в этом очевидном кого-то обвинить для эмоциональной разрядки. Но мы все-таки синто, а это значит, что примерно через час шипения и изысканных издевок все признали, что деваться некуда, и наша судьба сейчас в руках Хорес-Китлинга, который старается «не отдать грабителю заряженный лучевик, который нам приставят к голове».

Сразу после Совета я успела связаться с Бялко-Охира, которому перепоручила своих дезертцев, и потребовала общий сбор всех, кто не в регенераторе. Поставила задачу обработки и упорядочивания информации о слабых точках кораблей пиратов, увы, это следовало сделать раньше, но я была слишком беспечна.

Мы опять тем же составом отправились к русам, но уже с задачей выторговать время. Более-менее нам это удалось, а потом лорды откланялись, оставив меня «на растерзание». Хорошо хоть разрешили ничего не скрывать, кроме чужих, естественно, а то с господами Лепехиным и Крутецким шутки плохи, таким не наврешь и много не утаишь – профессионалы.

Мы играли в игру «спроси меня, и я отвечу на вопрос, а не спросишь, не узнаешь». Кахадзе поначалу встревал со своими комментариями, ставившими под сомнение мои слова, но потом унялся. Лепехин и Крутецкий попеременно задавали вопросы, как следователи подозреваемому, тем не менее, с шутками-прибаутками и чуть флиртуя. Когда один повторил вопрос другого с несколько иной формулировкой, я вежливо попросила быть внимательнее, мол, я уже вам это рассказала. На них подействовало, больше подобным не баловались. Когда из меня принялись выжимать информацию, чем же мы поживились у пиратов, я опять их вежливо послала. Когда уже было рассказано все что можно, и я недвусмысленно подобралась, чтобы встать с кресла, Лепехин заметил:

– И все же, леди некст Викен, я не верю, что вы не знали о дезинтеграторе и теряли время, посылая сканеры, а потом по одному отряду «дельфинов», и так удачно загасили свои корабли.

– Ваше право.

– Женская интуиция? – с улыбкой спросил Крутецкий; улыбка ему удивительно шла, он становился похожим на доброго преподавателя.

– Если я вам отвечу правду, господин Крутецкий, вам придется оказывать медицинскую помощь генералу Кахадзе, – ответила я, вставая.

Генерал от такой наглости потерял дар речи, а чуть придя в себя, изрек:

– Что ты себе позволяешь, наглая сы… девчонка, – в последний момент он сдержал оскорбление.

Я глянула на генерала, на заметную поросль волос в ушах, ну как можно так за собой не следить…

– Вам, самцу, у которого тестостерон из ушей лезет, не понять, что такое интуиция и осторожность, – ехидно ответила я, играя всем телом, мгновенно превратившись из бесполого военного в гейшу. – Ведь ждут и отступают только трусы, не так ли?

Немая сцена: генерал, багровый от бешенства, удивленные советники, просто ошарашенный секретарь и откровенно посмеивающийся подполковник.

– Всего хорошего, господа, до встречи, – и я ретировалась.

Моя выходка была продиктована просьбой Ларина отвлечь внимание, сделать яркое эмоциональное пятно, которое не позволит тут же с холодной головой анализировать все сказанное лордами и мной. Конечно, если эта уловка и сработает, то ненадолго, с советниками уж точно. Может, хоть Кахадзе подавит им на уши, со злобной улыбкой подумала я.

Остаток ночи я провела с дезертцами, систематизируя имеющуюся информацию по пиратским кораблям. К утру, уставшая, но довольная результатами, перед тем как отключиться, заглянула в эгофайл Хорес-Китлинга. Очень интересно, с рождения у него были совсем другие фамилии – Ташин-Греко. Образование получал у Китлингов и стал Китлинг-Ташином, потом уже готовым специалистом вернулся в семью Хоресов, став Хорес-Китлингом. Вся эта чехарда с фамилиями означала, что перед нами действительно ценный специалист, сделавший карьеру. С рождения у него был третий ранг, а два года назад он получил первый, став единственным «младшим» Хоресом, получившим его. Кого в нем больше – карьериста или специалиста? По моему личному мнению – второго. Кровные Хоресы, наверное, в шоке от того, что семью возглавит урожденный Ташин, выходец из семьи низшего ранга, заключившей вассальный договор с Хоресами. Так им и надо, Хоресы выродились. Бывает, все течет и все меняется.

Скорее по привычке, без особого интереса, я просмотрела всех родственников Хорес-Китлинга и наткнулась на знакомые фамилии. Посмотрела… мда, шутки у Судьбы еще те. Мать Даниэля, Ташин-Суоми была на год младше Хорес-Китлинга, то есть Ташин-Греко, а значит, в детстве они росли вместе. И Хорес-Китлинг сейчас самый близкий родственник Даниэля, его дядя. Интересно, а кто помог бежать Даниэлю из поместья, кто оставил незаблокированный флаер? Если взять во внимание наши синтские выверты с тем, что у отца свои дети, у матери свои и лишь один общий, приводящие к тому, что брат и сестра, сдружившись с детства, становятся мужем и женой, ну конечно, если ген-карта позволяет, если не слишком много общей крови. То в связи с этим возникает вопрос – а какие отношения были между матерью Даниэля и нынешним кандидатом в лорды Хоресы? И почему умерла Ташин-Суоми в цвете лет, почему разбилась? Ведь мы все так боимся случайной нелепой смерти, что никогда не рискуем и вечно перестраховываемся.

Кошмар, я еще хуже, чем Синоби, того хоть интересовали дела лично его касающиеся, я же размышляю о совершенно посторонних людях. Хотя это можно списать на эмоциональную перегруженность и объявить способом не впасть в стресс по поводу того, что скоро прилетят пираты и начнется «веселье».

Лорд Ларин приставил меня к Крутецкому, который руководил работами в нашей крепости. Рядом с каждым русом ошивался кто-то из персонала и по мере сил следил, чтобы не натыкали какой-нибудь гадости, вроде жучков. Хотя толку от этого немного, мы же не знаем точно, как именно монтируется этот «Мозжечок», какие и к чему ему нужны подключения. Хорес-Китлинг проработал всю ночь и полдня, в течение которых мы утрясали формальности, но еще не закончил. Теперь я этакой обезьянкой скакала перед Крутецким, отвлекая его от мыслей о подключении «Мозжечка» к дезинтегратору. Пока удавалось, но это была открытая игра, рус милостиво позволял мне юлить, зная, что может прижать в любой момент. Моим единственным аргументом было то, что прежде чем допустить «Мозжечок» к дезинтегратору, надо проверить его работу с менее мощными орудиями. Внешне наше общение выглядело как флирт, он вел меня под руку, мы с улыбками негромко переговаривались, но будь у меня возможность, я б ему хорошенько врезала. С его стороны скрытой агрессии было меньше, но все равно в словах сквозил яд победителя.