Одновременно во взаимодействии с наркоматом морского флота удалось, также рекордными темпами, организовать перевозку горючего через Каспий на Гурьев, для чего его порт оборудовали всеми необходимыми сооружениями. Тогда же впервые был проведен столь же смелый, сколь и успешный эксперимент по массовой переброске порожних цистерн морем, на плаву, вслед за буксиром.

Железная дорога от Кизляра до Астрахани строилась в то же время и в таких же тяжелых условиях. Ее сооружение по инициативе Хрулева началось еще в 1941 году, но затем по непонятным причинам было остановлено Кагановичем. Теперь все пришлось начинать заново, но в обстановке более сложной.

Трудовой героизм, оперативное управление и передовые методы укладки пути позволили открыть движение по 350-километровой магистрали уже 4 августа 1942 года. Успели вовремя, ибо шестью Днями позже фашистские войска взяли Майкоп. Группа армий «А» выполнила план гигантской стратегической операции на две трети, и в ее успешном завершении гитлеровское командование не сомневалось.

Майкоп — это нефть, отнятая у советской армии и способная отныне питать моторы вермахта. Но главные запасы ее впереди, в Баку. Еще один бросок...

2 сентября противник, завершив перегруппировку, приступил к форсированию Терека. Вот когда сказалось значение железной дороги Кизляр — Астрахань, благодаря которой советские войска, оборонявшие Кавказ, имели возможность получать все, что нужно для победы!

Гитлеровская военная машина забуксовала, каждый следующий километр давался ей труднее предыдущего. Еще немного — и обозленный Гитлер отстранит генерал-фельдмаршала Листа от должности командующего группой армий «А» как не справившегося с задачей, а сменивший его генерал-полковник фон Клейст будет, не веря своим глазам, с отчаянием смотреть на гибель своих лучших моторизованных соединений в огненном аду близ Эльхотовских ворот.

Гитлеровский поход на Кавказ за бакинской нефтью провалился, но гигантское сражение у берегов Волги разгоралось в полную силу. Генерал Хрулев и к нему сумел подготовиться заранее. Уже действовали и паромная переправа близ Астрахани, и уникальный наплавной железнодорожный мост, и рокадная железная дорога вдоль правого берега Волги на Баскунчак — Урбал. Верховный главнокомандующий поставил задачу на ее строительство еще летом, предвидя масштабы грандиозного сражения у великой русской реки.

Работы велись, как всегда, с предельным напряжением сил, на широком фронте, из 16 пунктов в 19 направлениях одновременно. Собранные рельсовые секции везли с Байкало-Амурской магистрали (ее сооружение было начато еще до войны), а также со вторых путей ближайших дорог, где не было интенсивного движения. Темпы строительства достигали 8-10 километров в сутки, и это при том, что почти все делалось вручную, а противник, поняв значение работ, пытался сорвать их ударами авиации.

В августе магистраль ожила, и поезда с боеприпасами, горючим, продовольствием двинулись по ней один за другим, с дистанцией всего 800-1200 метров! Противник бомбил, выводя из строя пути, вагоны, паровозы, но по грунтовой дороге, проложенной в 300 метрах параллельно железной, ехали, сопровождая каждый состав, ремонтно-восстановительные команды на автомобилях. Каждая из них имела набор путевых инструментов и запасных частей для подвижного состава, а также все необходимое для заделывания пробоин в цистернах.

Последствия налета быстро устранялись, и команда сопровождала поезд до станции, граничившей с зоной ответственности другого подразделения. Там она передавала состав соседу и принимала от него поезд, следовавший в обратном направлении. Движение команд непрерывно контролировалось дежурным офицером штаба.

Так в короткие сроки был создан крупный, постоянно действовавший выгрузочный район, служивший материальной базой для победы в оборонительном сражении и подготовки грядущего контрнаступления. Вот когда во всей яркости проявилась роль железнодорожных войск, едва не ликвидированных горе-стратегами в 1941 году!

Днем и ночью, в любую погоду, часто под вражескими бомбами воины-железнодорожники спасали пути, мосты и составы, а в критические моменты шли как пехота в бой.

Прибывшие по железной дороге грузы доставлялись автомобильными частями в армии, дивизии, полки. Генерал Хрулев постоянно держал руку на пульсе сложнейшего организма, — вернее, двух синхронно работавших организмов — Тыла и Транспорта.

На исходе осени 1942 года все солдаты и офицеры получили новое зимнее обмундирование. Следующей весной оно было заменено летним, также новым. Такой порядок, заведенный еще в начале войны, существовал до ее последнего дня.

Успешно справлялась со своими задачами и медицинская служба. Количество раненых, прошедших лечение и вернувшихся в строй — а это бывалые солдаты и опытные офицеры — достигало 7096! При этом смертность в госпиталях сократилась до 2%, в то время как у противника, по данным разведки, этот показатель не опускался ниже 10. Недаром такой военачальник, как А. И. Еременко, сам не раз раненный и в госпитальном деле толк понимавший, хвалил организацию медицинской службы.

Претензии к работе тыла на имя Верховного главнокомандующего поступали только от двух членов Военных советов фронтов: Н. А. Булганина и Л. З. Мехлиса. Но поскольку генерал Хрулев знал положение дел с материальным обеспечением на их фронтах лучше них самих, то недоброжелатели с завидным постоянством попадали пальцем в небо. Дошло до того, что Сталин взял за правило направлять жалобы Булганина на генерала Хрулева без резолюций... самому генералу Хрулеву.

Что же касается Мехлиса, то после майской катастрофы 1942 года в Крыму, причиной которой стала его бурная военно-истерическая деятельность, он был разжалован, понижен в должности и в значительной степени утратил влияние, но все же при каждом удобном случае старался хоть немного, но навредить главному интенданту.

Однажды, во время совещания с группой командующих и членов Военных советов фронтов, Сталин спросил, есть ли у них претензии к тыловому обеспечению. Все промолчали, и лишь Мехлис заявил:

— Я считаю, тыл очень плохо работает. Интендантство не обеспечивает войска полностью продуктами. Следует принять меры к тому, чтобы улучшить работу органов тыла.

Сталин тут же вызвал генерала Хрулева.

— Вот, жалуются на вас фронты. Плохо работаете, не обеспечиваете войска, — сказал Верховный главнокомандующий, когда начальник тыла вошел в кабинет.

— А кто жалуется и на что жалуется? — поинтересовался Андрей Васильевич.

— А как вы думаете, кто бы мог жаловаться? — с едва заметной усмешкой спросил Сталин.

— Единственный, кто может жаловаться, это Мехлис, — с ходу решил загадку главный интендант.

Последовал общий врыв хохота.

— Желательно бы услышать от товарища Мехлиса конкретные претензии, — продолжил Андрей Васильевич, когда смех умолк. — Какие продукты вам не дают? Может быть, не дают обмундирования, или не обеспечивают медико-санитарным имуществом, или еще что-либо?

— Вы все время не отпускаете нам лавровый лист, уксус, перец и горчицу, — обиженно произнес Мехлис под новый взрыв смеха...