Легко сказать, но где взять автомобили? В резерве их нет.

Задача казалась невыполнимой и все же была решена. Генерал Хрулев тут же позвонил Косыгину, и с его разрешения офицеры автодорожного управления вместе с представителями районных советов депутатов провели рейд по гаражам и мастерским эвакуированных ведомств и предприятий, собирая оставшиеся из-за неисправностей машины, запасные части, резину. Немало брошенной автомобильной техники удалось найти также и на дорогах Подмосковья.

Всего лишь двое суток напряженной работы, и весь необходимый транспорт был собран. Правда, — вот беда, — практически каждая машина нуждалась в капитальном ремонте. Но Андрей Васильевич подготовил следующий ход заранее. По его приказу на Шлюзовой набережной уже был развернут авторемонтный завод, и в указанный срок автомобильные батальоны были готовы.

Верховный главнокомандующий изобретательность начальника тыла оценил и почти в те же дни по его рекомендации ввел обозначенные лимиты на расход войсками боеприпасов и горюче-смазочных материалов. Сначала в Москву излился целый поток жалоб, но вскоре командующие и командиры поняли, что новая система отнюдь не ограничивает возможности войск, а всего лишь учит просчитывать их, заставляет бережно относиться к материальным ресурсам, накапливать необходимые средства для ответственных операций заблаговременно. Да и в самом деле, государство, даже при всех возможностях Советского Союза, бездонной бочкой отнюдь не является.

Москва готовилась к обороне основательно: одних только водозаборных скважин было оборудовано почти полторы тысячи. К счастью, применить их так и не довелось, а вот обводная железная дорога, еще в августе построенная по инициативе предвидевшего подобное развитие событий Хрулева, и тогда же реконструированный Московский железнодорожный узел сыграли в битве за столицу роль поистине исключительную.

Важным фактором победы в развернувшемся сражении стало теплое обмундирование. «Гитлеровцы, надеясь на молниеносную войну, оказались накануне холодов в летнем обмундировании, — говорил Андрей Васильевич руководителям текстильной промышленности на расширенном заседании у Косыгина. — Советский народ оденет свои войска в добротные шинели, полушубки, шапки и телогрейки. Все будут обеспечены валенками».

За этими словами стояли напряженный труд и решение сложнейших административно-хозяйственных задач, напоминавших длинные уравнения со многими неизвестными. Но миллионы комплектов зимнего обмундирования и теплых вещей, собранных населением, были вовремя доставлены войскам. А доставка материальных средств на войне — дело само по себе нелегкое.

Если связь часто называют «нервом армии», то пути подвоза и эвакуации вполне можно считать ее кровеносными сосудами. С чем, как не с губительными тромбами, заслуживают сравнения пробки на дорогах, особенно в период ведения важных операций? Генерал Хрулев размышлял об этом давно, ведь специальное постановление Государственного комитета обороны «Об организации автодорожной службы на шоссейно-грунтовых дорогах» появилось еще в июле 1941 года!

Главным врагом своевременного подвоза была распутица, надолго выводившая из строя грунтовые дороги. Она-то и вызвала заметное ухудшение снабжения на Волховском, Ленинградском, Калининском и Западном фронтах. И тут генерал Хрулев снова блеснул находчивостью, предложив сформировать гужевые транспортные батальоны.

— Вот новости! — сказал Верховный главнокомандующий. — В век техники и вдруг торба с овсом, повозочные, сани...

Но другого выхода не нашлось, и первые 76 гужевых батальонов по 250 повозок или саней в каждом были сформированы в рекордные сроки. Вскоре выяснилось, что лошадка выручает даже там, где подчас сдает и гусеничная техника. Москву засыпали просьбами о конных обозах, вслед за которыми появились формирования оленьих упряжек на Севере и верблюжьих — в прикаспийских степях, а в горах Кавказа прекрасно зарекомендовали себя... горно-вьючно-ишачьи роты.

В начале 1942 года Андрей Васильевич выехал на Волховский фронт, где сложилось тяжелое положение с эвакуацией раненых. Из-за отсутствия специальных санитарных поездов их нельзя было отправить для лечения даже в ближайшие области — Ярославскую, Ивановскую, Горьковскую...

Генерал Хрулев лично оценил обстановку на месте, установил, что в районе Боровичи можно разместить до 10 ООО госпитальных коек, и немедленно дал указание штабу тыла поставить необходимое медицинское оборудование. Распоряжение было исполнено четко и быстро, так что нужда как в эвакуации, так и в дефицитных санитарных поездах отпала сама собой.

На обратном пути Андрей Васильевич заехал в штаб Северо-Западного фронта, чтобы выяснить положение и нужды его войск. Командный пункт располагался в доме отдыха Ленинградского обкома ВКП(б), недалеко от Валдая. Было уже довольно поздно, когда Хрулев приехал туда и встретился с командующим, генералом П. А. Курочкиным.

Они беседовали, обсуждая насущные вопросы снабжения, и вошел член Военного совета А. М. Пронин. Он принес на утверждение решение военного трибунала по делу начальника тыла фронта генерала Н. А. Кузнецова. Главный интендант заинтересовался сутью вопроса. Оказалось, что Кузнецова обвинил в преступном отношении к обеспечению войск другой член Военного совета фронта, могущественный Н. А. Булганин. Трибунал ослушаться его не посмел и вынес приговор самый суровый.

— Николай Александрович Кузнецов — очень образованный генерал, добросовестный человек, трудолюбивый и исполнительный, — выразил недоумение Андрей Васильевич. — В чем конкретно его вина?

Командующий фронтом, подумав, отказался утверждать расстрельный приговор:

— Я Кузнецова под суд не отдавал и с трибуналом не разговаривал. А решение это пусть утверждает сам Булганин, который затеял дело.

Жизнь человека была спасена. Н. А. Кузнецова разжаловали. Позже он возглавил тыл армии, а затем отлично проявил себя на более высоких должностях и закончил службу в звании генерал-лейтенанта.

Булганин долго ругался, узнав, что расправа чужими руками с неугодным человеком не состоялась. Сам он, будучи политиком в гораздо большей степени, чем военным, протокол трибунала не утвердил, ибо прекрасно понимал, как опасно оставлять подписи на подобных документах. Так генерал Хрулев приобрел еще одного врага, столь же непримиримого и злонамеренного, как и Мехлис, но гораздо более изощренного, умеющего ждать своего часа. Чем конкретно не угодил ему Кузнецов, так и осталось тайной, известной только главному интенданту. Андрей Васильевич ее так и не открыл, разве что, сетуя, говорил о проблемах, которые нет-нет да и возникают у честных работников тыла из-за отказа удовлетворять сомнительные требования некоторых представителей командования и лиц, облеченных властью.

Впрочем, в ту пору мысли генерала Хрулева занимал не могущественный недоброжелатель, а кризис снабжения, нависший над осажденным Ленинградом. Организация снабжения города в целом была поручена А. И. Микояну, а решение практических вопросов Верховный главнокомандующий доверил начальнику тыла Красной армии. Андрей Васильевич отправился в Северную столицу.