Маркус неловко переступил с ноги на ногу.

— И каково ваше мнение?

У меня нет причины не верить ее словам, но посылать кого–то на переговоры к бунтовщикам в высшей степени рискованно. Нельзя поручиться, что Чокнутая Джейн не поведет себя враждебно или что она вообще способна удержать своих соратников. Наши наблюдатели в башнях сообщили, что за последние часы к толпе из Доков присоединилось изрядное количество вновь прибывших.

— Если я смогу поговорить с Джейн, — начала Абби, — уверяю вас…

— Абигайль! — одернул Гифорт.

— Хватит меня так называть! — взвилась она. — Не смей обращаться со мной как с ребенком!

Маркус выразительно кашлянул, чтобы упредить назревающую ссору.

— Сударыня, — сказал он, — вы не будете против, если я переговорю с вашим отцом с глазу на глаз?

Абби фыркнула и скрестила руки на груди. Маркус тронул Гифорта за плечо и увлек его в угол комнаты, намеренно развернув спиной к девушке.

— Я понимаю, как вам нелегко, — проговорил он, понизив голос. — Что вы намерены предпринять?

На лице Гифорта промелькнуло страдальческое выражение. Уж не надеялся ли он втайне, что решение за него примет кто–нибудь другой? Наконец вице–капитан решительно выдохнул.

— Соглашаться на переговоры опасно, — сказал он, — но, мне думается, это наилучший шанс избежать кровопролития. Я… — Гифорт на миг замялся. — Я бы вызвался отправиться с дочерью, сэр. Если она сумеет склонить Чокнутую Джейн к переговорам, лучше, чтобы сразу было кому с ней потолковать.

Уж не задумал ли его заместитель воспользоваться случаем и сбежать, прихватив с собой дочку? Маркус тут же отбросил эту мысль. Нет, на Гифорта не похоже. Каковы бы ни были тайные грехи вице–капитана, Маркус, во множестве читавший его рапорты и донесения, составил себе четкое представление об этом человеке. Гифорт — точно так же, как и он сам, — не способен был бросить на произвол судьбы тех, кто ему подчиняется. И потому Маркус без колебаний кивнул:

— Если вы этого хотите — идите с ней.

— Да, — сказал Гифорт, — хочу. Спасибо, сэр.

* * *

Со стороны суши бойниц в Вендре не имелось, и, чтобы наблюдать за происходящим, Маркус был вынужден подняться в башню на противоположном конце крепости. Увы, даже здесь все бойницы и амбразуры были обращены в неподходящую сторону, то есть на реку, так что ему пришлось подняться на самый верх, взломать старинный люк и выбраться на крышу. То была узкая полоса каменных плит, насквозь продуваемая постоянным ветром с реки, и здесь явно давно никто не бывал, даже часовые. Парапет — ограждение высотой по пояс — постепенно крошился, и увесистые обломки, пролетев четыре этажа, скатывались по пологой крыше нижнего яруса крепости.

Маркус опирался на каменный блок, что выглядел покрепче прочих, и старался не замечать дрожи, пробиравшей до пят всякий раз, когда порыв ветра насквозь продувал мундир. Ему отчаянно недоставало подзорной трубы. Собственно, в его кабинете в Министерстве юстиции хранилась подзорная труба отменного качества, но Маркусу и в голову не пришло прихватить ее с собой.

Далеко внизу, за громадой крепости, был различим заполненный бунтовщиками внутренний двор. Гифорт уже говорил, что осаждавшую Вендр толпу теперь составляют не только обитатели Доков, и сейчас, даже с такого расстояния, Маркус видел, что так оно и есть. Многолюдная толпа четко разделялась на группы, и они не смешивались друг с другом, как не смешиваются масло и вода. Помимо кожаных фартуков и пестрых безвкусных нарядов, которыми щеголяли рабочие Южного берега, там мелькали менее броско и более пристойно одетые компании. Маркус предполагал, что это студенты. Речи Дантона пользовались немалой популярностью в Университете.

По поведению толпы Маркус без труда угадал, что массивные двери донжона начали отворяться. От неожиданности люди разом хлынули назад. Затем толпа убедилась, что это не отчаянная вылазка гарнизона, так же дружно качнулась вперед, и глухой невнятный гул множества голосов мгновенно усилился до крика. Минуту спустя небольшая, но сплоченная группка принялась решительно пробиваться от донжона через толпу. Маркус мог лишь догадываться, что в центре этой группы, тесно окруженные спутниками, продвигаются Гифорт и его дочь.

Несмазанные петли люка издали протяжный страдальческий визг. Оглянувшись через плечо, Маркус увидел, что в проеме люка появился капитан Росс; его тяжелые сапоги гулко топали по ступеням узкой дощатой лестницы. За ним следовали двое солдат Конкордата, вооруженные мушкетами. Маркус не произнес ни слова, пока все трое не поднялись на крышу. Их кожаные шинели хлопали на ветру, точно флаги.

— Капитан, — сдержанно приветствовал Маркус.

— Сэр, — в тон ему отозвался Росс, — любуетесь пейзажем?

Маркус поднял взгляд на панораму, которая открывалась за пределами внутреннего двора. До захода солнца оставался еще час, но башни Вендра уже отбрасывали на Остров длинные тени, словно столбики-указатели гигантских солнечных часов. Уже мелькали во внутреннем дворе искорки фонарей и факелов, и на улицах за стеной крепости зловещее зарево костров, разведенных толпой, освещало фасады зданий и играло отблесками в немногих уцелевших витринах.

— Не совсем, — признался Маркус.

И снова посмотрел на внутренний двор. Кто–то уже навел там подобие порядка, расчистив место вокруг Гифорта и Абби, и сейчас их стало можно различить в толпе. Рядом хлопотала стайка девушек — препирались, кто имеет право обнять Абби первой. Очевидно, там в самом разгаре была волнующая сцена воссоединения старых друзей.

Офицер Конкордата проследил за взглядом Маркуса.

— Вы освободили мою заключенную, — процедил он.

Это был не вопрос, а утверждение. По всей видимости, его уведомили о случившемся охранники с нижнего этажа.

— Не освободил, а отпустил под честное слово и под мою ответственность, чтобы склонить к переговорам вождей бунтовщиков. — Маркус оттолкнулся от парапета и, развернувшись, в упор взглянул на Росса.

А поскольку здесь командую я, капитан, эта девушка — моя заключенная.

— Да, конечно. — Росс дернул углом рта. И чего же вы надеетесь достигнуть этими… переговорами?

— Узнать, существует ли приемлемый для обеих сторон способ удовлетворить их жалобы, и выиграть время, чтобы кабинет министров мог найти выход из положения.

Иной сказал бы, что предложение переговоров есть признание в трусости.

Маркус пожал плечами.

— Вы же сами говорили, капитан, что нам не составит труда отбиться от целой армии. Что плохого в том, чтобы занять противника переговорами?

Ничего плохого. — Взгляд Росса похолодел. — При условии, конечно, что вы и впрямь намерены драться.

— Когда придет время…

— Вот что я обо всем этом думаю, перебил Росс. И, сложив руки за