Из машины мы выходили слегка помятые и с сарказмом вспоминали просьбу «почаще улыбаться». Впрочем, судя по виду других ребят, выбиравшихся из других машин, им досталось не меньше. А у тех, у кого был объемный реквизит, зачем-то взятый на съемки, вдобавок имелись крупные вопросы к организаторам, которые они не стеснялись громко высказывать.

Мелькали красивые бальные платья и веселые желтенькие мини-колокольчики, ребята красовались в черных фраках и костюмах моряков, дремал в гигантском аквариуме дельфин, которого доставили на грузовой тележке, прицепленной к лимузину. Глаза разбегались от разнообразия расцветок, фасонов, необычной косметики на лицах и затейливого реквизита. Многое хотелось потрогать и потом поинтересоваться, зачем оно нужно, но Света незаметно привязала меня к себе поясом от платья.

Всего на достаточно просторной площади, замкнутой в треугольнике из двух линий трехэтажных домов – точь-в-точь таких, как на центральных улицах столицы, – и массивного островерхого административного строения из белого кирпича было три десятка лимузинов и, соответственно, сто пятьдесят человек, претендовавших на широкую красную дорожку, идущую по площади к входу в белое здание и скрывающуюся где-то внутри.

Как они собрались организовывать очередь – большой вопрос, потому что персонала особо и не было. Разве что двое у самого здания и по водителю в машинах, но те в назревающие между командами разборки лезть вовсе не желали. Судя по возгласам, очередность пытались установить по статусу и родовитости, что находило возражения у тех, кто прибыл раньше.

Лично я, оценив сложности с парадным входом, привычно присматривался к окнам. Только они какие-то странные – и сложно сказать почему. То ли слишком правильные и чистые, то ли занавески висят слишком ровно. Не бывает так.

– Не помешаю? – над всеобщей сварой раздался знакомый звучный голос. – Обращаю ваше внимание, друзья, на то, что ведется съемка, поэтому не забывайте о хороших манерах.

Ругающиеся команды тут же прыснули в разные стороны, а стоило части белой стены засветиться красочной проекцией, и вовсе образовали подобие строя.

На достаточно большой плоскости, не занятой окнами и представлявшей собой огромный экран, под величавый мотив стремительно наплывало золотое поле пшеницы, раскинувшееся от горизонта до горизонта.

Разогнавшись над ней и зацепив краешком серо-зеленый батальон военной техники, камера скакнула на верхушки многовековых деревьев, пролетев над рощицами и полянами, чащобами и развернутыми пусковыми установками баллистических ракет, перепрыгнула огромное зеркало водохранилища, спустилась к берегам речки и вылетела на необъятный морской простор.

Увернувшись от иссиня-черной морской волны, мощно набегавшей на берег, камера замедлилась, показывая белый бурун на ее гребне, тут же распавшийся на мелкие брызги под натиском подводной лодки, поднимающейся на солнечный свет из глубин. На борту серого металлического гиганта гордо сверкал герб Долгоруких.

Одно мгновение – и камера взлетела к небесам, где ее приветствовали наклоном крыльев три звена истребителей. Их рокот был настолько величественным, что казалось, будто гремит на самом деле где-то вдали.

И последний фрагмент – восхождение к бесконечному мраку космоса, на фоне которого мелькали крохотные звезды… Или не звезды?

– Понты, – скептически фыркнул Артем и ойкнул: наши ноги справедливо наступили на оба его ботинка.

Картина сменилась, появился князь Долгорукий.

На этот раз он стоял на невысоком холмике, за его спиной тек широкий ручей, через который перекинули декоративный каменный мост. На плечах – теплое серое пальто, серый шарф прикрывал ворот рубашки с галстуком.

– Уважаемые участники! Рад засвидетельствовать свое искреннее удовольствие видеть вас! – уже другим, полным торжественности тоном продолжил князь. – От имени клана и рода, от имени высокоуважаемых судей приветствую победителей первого тура! Да, вы здесь не случайно. Обернитесь вокруг, поприветствуйте другие команды. Вы – истинные чемпионы, по праву стальной воли, по праву таланта и мастерства. Подготовиться за такой малый срок – достойно гения. Не стану скрывать, именно их мы желали увидеть. И мы безмерно счастливы, что вас сегодня так много. Наверное, многих интересует вопрос, что будет дальше? Где ваши гиды? Где публика и музыка? В жизни, мои молодые друзья, иногда нашим планам не суждено сбыться. Порою, отбывая на бал в парадном платье с прекрасной дамой под руку, попадаешь на войну. Истинного же победителя отличает то, что ему все равно, в какой момент его настигло испытание. Не важно, во что он одет. Не важно, к чему он готов и что у него в руках. Он добьется успеха! Разве такому чемпиону нужны иные проверки, чтобы называться лучшим?!

В воздухе повисла напряженная пауза.

– Давайте дадим нашим участникам небольшую подсказку.

Со всех сторон одновременно несильно хлопнуло, и фасады, еще мгновение до этого казавшиеся частью монолитных зданий, рухнули тоненькими декорациями, обнажив бесконечную черную чащобу, сбросившую листву, охватившую все вокруг на обозримом пространстве.

И тут же, не давая опомниться, над головами с диким ревом пролетели те самые три звена истребителей, заставив многих в панике, прямо в парадных одеяниях, упасть на асфальт.

В еще не отзвучавшем громе торжественно падали слова князя:

– Первый, кто ударит в золотой колокол, будет объявлен победителем! Найдите его! Узнайте, как он звучит! Награда ждет вас! Так чего же вы медлите!!!

Все деревянные декорации – по бокам от нас и за нашими спинами, одновременно вспыхнули огнем, отсекая дорогу назад.

– Финал турнира начинается прямо сейчас!

Ветер дохнул жаром огня горящих деревянных остовов. В наступившей тишине над площадью резко пролетел девичий крик и затих столь же стремительно. Эхо гулко пронеслось до лесной чащобы и вернулось обратно многоголосым волчьим воем. На этот раз им ответило сразу несколько девичьих голосов, выступивших настолько могуче, что аж уши заложило. Волки смущенно промолчали.

На лицах ошарашенное выражение сменялось испугом и оторопью.

Тридцать команд: Вяземские, Орловы, Ушаковы, Долгорукие; по две от Шереметевых и Голицыных; Панкратовы, Романовы, Еремеевы, Юсуповы, Гагарины, Шуваловы, Горенские, Алабышевы и еще более десятка других групп, терпеливо перечисляемых по фамилиям Артемом, вышедшим для такого дела на пару шагов вперед из общей дуги стихийного построения. Примерно к трети из них он добавлял «имперский род», но пояснил, что это, только завершив перечисление.

– Главы министерств и ведомств, – выдернул он из моей руки рукав, который я уже устал дергать, ожидая ответа, – чиновники и охранители. Иногда называют себя государством, забывая об императоре.

– А остальные кланы? – убрал я руки за спину и виновато шаркнул ногой. Но ведь интересно же!

– Остальные напоминают им, когда те заиграются, – ворчливо пояснил он, застегивая пуговицу на манжете. – Кланы императору не служат, но уж лучше он, чем эти…