И только теперь перевела взгляд на Оити. Длинная выдержала паузу, словно проговаривая про себя резоны Вашингтон, после чего кивнула, подтверждая, что согласна.

– Я с детства жила в Европе, выросла в консервативной семье и мечтала о том, о чем мечтают все маленькие принцессы: о счастливой жизни и любящем принце… – Эрна глубоко вздохнула. – Не знаю, как вы, девочки, а я действительно мечтала о принце. Я верила в свою мечту, и знаете, верила в нее, даже заканчивая высшую школу, когда мне перевалило за двадцать. Я была хорошей девочкой… – Грустная улыбка. – А потом все стало рушиться: я потеряла родителей, моя жизнь оказалась отвратительно далека от понятия «счастливая», а принц никак не находился. И виноваты в этом были люди, которые рвали друг другу глотки за власть и золото. Ради власти и золота они убили моих родителей и превратили мою страну в помойку, из которой я захотела уехать как можно дальше. Я ненавижу этих людей, я хотела бы никогда о них не знать, но время невозможно повернуть вспять, поэтому я хочу уехать туда, где они не смогут влиять на мою жизнь. Я хочу плюнуть на этот гребаный мир и спрятаться.

– Он достал не только тебя, – едва слышно добавила Карифа.

– Расскажи о Большом Деле, – жестко велела Нкечи.

– Рокфеллер-центр, – просто ответила Мегера, и два этих слова вызвали настоящую бурю.

– Зачем? – изумилась Карифа, ожидавшая любой цели, кроме этой – бессмысленной.

– Какого черта? – выдохнула Оити.

– Нельзя, – качнула головой Вашингтон.

Они друг друга не слышали. И все уставились на оставшуюся спокойной Мегеру, которая скупо улыбнулась, уселась в кресло и закинула ногу на ногу.

– Рокфеллер-центр – это бизнес-центр, – непонимающе пробормотала Амин. – Что там брать?

– Информацию, – ответила Эрна.

– Какую?

– Меня тут кто-нибудь слышал? – грубовато поинтересовалась Нкечи. – Нельзя.

И по ее тону все поняли, что Вашингтон не шутит.

Оити выругалась и отвернулась.

– В смысле «нельзя»? – удивилась Карифа. – Кто нам запретил?

– GS. – Лидер «pixy» поняла, что коротким ответом не отделается, и нехотя продолжила: – Преступность неискоренима, девочки, это все понимают. Государство тратит деньги на полицию и суды, на тюрьмы и прочее дерьмо, потому что таковы правила игры, которые всем понятны: есть лохи, есть воры, есть стражники. Но в любой момент государство может наплевать на выдуманные ограничения и прихлопнуть все банды без суда и следствия. Это тоже все понимают.

– Почему оно этого не делает? – окончательно растерялась Карифа.

– Потому что есть первый пункт: преступность неискоренима, – объяснила Вашингтон. – На наше место придет другая банда, и все начнется сначала, а если не будет законов, мир поглотит хаос, это тоже все понимают. Мы существуем вне закона, играем с государством в «кошки-мышки», но есть вещи, которые нам делать запрещено, за которые нас сотрут в порошок, заменив на более понятливых.

– Например? – едва слышно спросила Амин.

– Есть места, поблизости от которых нам даже тявкать запрещено. Рокфеллер-центр – номер один в списке. Сразу за ним – Белый Дом, – ответила Нкечи, глядя на Мегеру в упор. – Но ведь тебе об этом известно, не так ли?

– Рокфеллер-центр – это неофициальный клуб самых богатых людей планеты, – произнесла Эрна, спокойно выдержав взгляд Вашингтон. – Их любимое место встречи в любимом городе. Центр мироздания в центре мира…

– Говори понятно, – попросила Оити.

– Рокфеллер-центр – маленькая цитадель в Большом Яблоке, и когда начнутся беспорядки, в него свезут самых богатых людей, которые в это время – по глупости или недосмотру, – окажутся в Нью-Йорке. Они и есть наша цель.

– Взять заложников и потребовать выкуп? – уточнила Карифа, решив, что наконец-то поняла ход мыслей подруги.

– Доступ к их фондам, счетам и прочему богатству защищен биометрией, – сообщила Мегера, продолжая смотреть Нкечи в глаза. – Я могу взломать любую электронную защиту, но не способна дать системе правильный ДНК, потому что не знаю его, а взять неоткуда.

– А если у тебя окажется нужная информация…

– Я полностью опустошу их счета и спрячу деньги так, что они не смогут их проследить, – твердо произнесла Мегера. – Я знаю, как забрать деньги, вывести, спрятать и обратить в наличку, если она понадобится. Как только я доберусь до их фондов, все остальное станет делом техники.

Несколько секунд «pixy» обдумывали предложение Эрны, после чего Оити махнула рукой:

– Полная ерунда! Сколько этих сверхбогатых людей окажется в Рокфеллер-центре? Один? Двое? Если будут беспорядки… Кстати, с чего ты взяла, что они будут?

– Я не дура, – теперь Мегера смотрела на длинную. Точнее, ей в глаза. И смотрела очень жестко. – FN23 и «guerreros» собирают армии, вы покупаете оружие, полицейские не знают, что делать, капелланы будоражат толпу, сенатор требует превратить свободные Штаты в концлагерь, а в довершение всего Америкой заинтересовался Орк. Я не знаю, что происходит и зачем, но не сомневаюсь, что вся эта гремучая смесь рванет, и рванет очень скоро.

– Допустим, ты не дура, – Оити чуть сбавила тон. – Но люди, о которых ты говоришь, управляющие нашей экономикой миллиардеры, сбегут из Нью-Йорка заранее. Здесь будут гореть простые ребята, вроде нас.

– Уедут, если будут точно знать, когда рванет, – скупо улыбнулась Мегера. – Но я готова поставить на то, что рванет неожиданно. Настолько неожиданно, что нужная мне биометрия застрянет в Большом Яблоке и спрячется в Рокфеллер-центре.

– Что ты готова поставить? – вдруг спросила Нкечи.

– Все, – ответила Эрна, медленно проведя языком по губам. – Вообще все: жизнь и свободу. Если я ошибусь, никто не помешает вам превратить меня в рабыню.

Карифа вздрогнула, Оити ощерилась, а Вашингтон подошла к Мегере и негромко сказала:

– Договорились.

* * *

Башня City Spirit

Манхэттен

Нью-Йорк, США

– Джа, это прекрасно!

– Я рад, что тебе нравится!

– Я в полном восторге!

– Еще одну «мертвую петлю»?

– Ты серьезно?

– Вполне!

– У меня кружится голова.

– Это от восторга.

– Да! – Лариса счастливо засмеялась. – Да! Да!! ДА!!!

Один день.

Это все, что Винчи мог взять лично себе – один день. Даже чуть меньше: он прилетел в Нью-Йорк в полдень, а явиться к Митчеллу следовало ровно в девять утра. То есть не один день, а двадцать один час.

Всего двадцать один час.

Лариса встретила Джа в аэропорту, приехала за рулем гигантского RAM «Grizzly» – тренировалась управлять им каждый день, пока Винчи не было, и с гордостью продемонстрировала, чему научилась, вызвав у Джа восхищенный возглас.